Многие считают этот текст последним обращением лорда Дансени к фэнтези. История, рассказанная внукам, была опубликована в журнале Collins for Girls and Boys в 1949 году и надолго позабыта... Уже в 1990-х о ней вспомнили. А сегодня и и мы имеем возможность прочитать эту волшебную сказку
Итак, король Дурных Земель
затеял войну с королем Края Розог из-за золотой бороды, которой он хотел
завладеть. И армия первого короля пошла на запад и шла до тех пор, пока не
добралась до леса. А король тот звался Тлог. В отряде его было сто человек, и
они вошли в темный лес, и ночь наступила рано; а когда пришла ночь, они разбили
лагерь под сенью деревьев. И звезды медленно плыли над ветвями, и чёрные дрозды
пели — и настал рассвет, и армия пробудилась.
— Чем дальше, тем
лучше, — сказал капитан поутру. — Мы приближаемся к Краю Розог. Но теперь нам
следует как можно лучше узнавать дорогу, иначе мы пройдём мимо Края Розог и
повстречаемся с армией какого-нибудь королевства, с которым не воюет наш
господин.
Все воины согласились
с этим, и чтобы не ошибиться, выслали вперёд разведчиков. А в том лесу стояла
хижина, в которой жила одна старуха со своим сыном; а сын её был угольщиком. И
разведчики подошли к двери хижины и постучались, и юноша отворил им, и увидел
солдат, и радостно окликнул свою мать, сообщив, что солдаты пришли; ведь он никогда
раньше не встречался с солдатами. И они спросили его, какая дорога ведёт в Край
Розог. Но он ответил, что в лесу нет дорог, так что в лесу никто не знал никуда
пути, за исключением ведьм; и для того чтобы отыскать дорогу, солдаты должны
были отправиться к дому ведьмы. Тогда они спросили юношу, где им отыскать дом
ведьмы, и он ответил:
— В чаще лесной.
И солдаты попросили
показать им дорогу в чащу лесную, и он взял свою шляпу и посох и повёл их
дальше. Путь в чащу лесную оказалось нетрудно отыскать — достаточно было только
идти туда, где деревья росли гуще и гуще, и когда разведчики добрались до
места, где стволы росли так близко друг к другу, что человек с трудом мог
протиснуться между ними — они пришли куда следовало. Они огляделись и ничего не
увидели; а потом один из них почувствовал запах дыма, и направившись в ту
сторону, откуда доносился запах, он
подошёл к дому, который был старше и страннее всех, какие им доводилось видеть
прежде. Стены были построены из кривых стволов, а из скрещённых бревен была
изготовлена дверь, а окна казались темными и пузырчатыми, разглядеть за ними
ничего не удавалось — как будто смотришь на дно океана.
— Вот это, — сказал
один из разведчиков, — наверняка дом ведьмы.
— Именно так, —
послышался изнутри голос ведьмы.
И дверь медленно
отворилась, и появилась старая ведьма. И один из разведчиков вежливо спросил
её, в самом ли деле она ведьма.
— В это верят мудрые,
— ответила она, — и этого боятся глупые, и об этом знают звери лесные, которые
держат своё знание в секрете.
— Тогда будь добра,
укажи нашей армии путь в Край Розог, — попросил её разведчик.
— И зачем вы ищете
дорогу в то королевство? — спросила ведьма.
— Мы идём, чтобы
отхватить золотую бороду короля той земли, — ответил солдат. — Потому что наш
король объявил ему войну, и пожелал заполучить его бороду, и пообещал руку своей
старшей дочери тому, кто принесёт эту золотую бороду.
— А знаешь ли ты, —
спросила ведьма, — что эту бороду может отсечь лишь один-единственный меч
Свинокус?
— Мы об этом не
знали, пока ты нам не сказала, — ответил разведчик.
— Так оно и есть, —
проговорила ведьма.
— Тогда будь добра, —
попросили солдаты, — укажи нам, где находится меч Свинокус, чтобы мы могли
взять его и отрубить золотую бороду. И тогда один из нас получит руку дочери короля.
— Он лежит, — сказала
ведьма, — в сердце самого старого дуба в лесу.
— И где же этот может
быть дуб? — спросили разведчики.
— В глуши лесной, —
сообщила ведьма, — недалеко отсюда. Вы узнаете его по размеру.
Разведчики, сгорая от
нетерпения, двинулись дальше, чтобы найти самый старый дуб. Но юный угольщик,
которого звали Игдратион, остался с ведьмой, потому что подумал: одно дело
отыскать самый большой дуб, но совсем другое — срубить его. В глуши лесной были
дубы, стволы которых достигали пятидесяти шагов в окружности, а самый большой
из этих дубов ещё надо было как-то свалить. И как только разведчики ушли, юноша
обратился к старухе:
— Добрая матушка
ведьма, умоляю, открой мне, как можно срубить этот самый старый дуб.
— Ах-ха! — вздохнула
ведьма. И в тишине, наступившей после этого вздоха, вскорости послышался звук
ударов, потому что разведчики отыскали дуб и попытались срубить его своими мечами.
— Дуб, — сказала
ведьма, — гораздо больше, чем дом любого богача, и своими маленькими мечами они
и за год не смогут его свалить.
— А как же сделать
это поскорее? — спросил юный Игдратион.
— Только топором, —
ответила ведьма, — топором гнома Голоболоса.
— А где он живёт? —
спросил юноша.
— Он живёт там, где
никто не может его отыскать. Его можно только позвать, громко произнеся его имя
в глуши лесной на рассвете, когда поют дрозды.
— И ради чего он
станет рубить дуб?
— Просто из любви к
ремеслу дровосека — и ради меня, если ты назовёшь ему моё имя.
— И как твоё имя,
матушка ведьма? — спросил юноша.
— Чаровница Лирила, —
ответила она.
И Игдратион сердечно
поблагодарил её и вернулся в домик своей матери. И на протяжении всего дня
слышался стук мечей, которыми солдаты пытались разрубить ствол самого старого
дуба. И рано поутру Игдратион вышел из домика прежде, чем запели дрозды, когда
в лесу было ещё тихо и казалось, что ночь пока не кончилась; и вот внезапно
раздался один резкий чистый голос, столь дикий и пронзительный, что Игдратион
даже не понял, что же это такое; но прежде чем звук затих и прежде чем ожило
его удивление, хор чёрных дроздов зазвучал и присоединился к песне; и тогда
Игдратион понял, что удивительный звук — всего лишь голос первого из чёрных
дроздов. И пока они пели, юноша произнёс имя гнома Голоболоса. И гном ответил
неземным рёвом, и вперевалку вышел к Игдратиону прямо из-под земли. В нём было
шесть футов и восемь дюймов, но не в высоту (потому что был он карликом), а в
ширину — так широк он был в плечах. И он нёс на плече топор, лезвие которого
напоминало молодую луну пяти дней от роду. И Игдратион окликнул его из лесной
глуши:
— Во имя чаровницы
Лирилы.
И гном ответил:
— Ради этого имени я
сделаю что угодно.
Тогда Игдратион
сказал:
— Тебе нужно срубить
дерево.
А Голоболос ответил:
— Рубить деревья я
люблю больше всего на свете.
— Тогда давай
поспешим, — сказал Игдратион, — и отправимся к самому старому дубу в этом лесу.
Ибо в лесу собралась целая армия, и они хотят срубить это дерево.
— Тот дуб они не
срубят и за год, — произнёс гном.
— А сколько тебе
понадобится времени, чтобы разрубить его до середины? — спросил Игдратион.
— Десять минут, —
ответил гном.
— Тогда время у нас
есть, — заметил Игдратион. — Мы пойдем к дубу ночью, когда солдаты будут спать?
— Пойдём, —
согласился Голоболос.
— У нас осталось
время, — сказал Игдратион. — Как мы его проведём?
— Во сне, — заявил
гном. — От этого сна ты меня и пробудил.
И он покатился
обратно в заросли папоротника, орешника и молодых побегов дуба, три раза
фыркнул и снова заснул. По лесу разносился слабый стук мечей о ствол дуба. А
Игдратион вернулся обратно в домик матери.
— Что ты собираешься
делать вместе с гномом Голоболосом? — спросила юношу мать; она слышала фырканье
гнома.
— Он собирается мне
помочь добыть меч Свинокус из ствола самого старого дуба, — ответил юноша.
— И для чего тебе
нужен меч Свинокус?
— Я собираюсь
отрубить им золотую бороду, которую отрастил король Края Розог, — ответил
юноша.
— И для чего тебе
нужна эта борода?
— Она нужна солдатам,
— ответил юноша, — солдатам, которые пришли в Лес.
Но старая женщина
продолжала расспрашивать сына.
— И для чего солдатам
нужна золотая борода, которую отрастил король Края Розог?
— Очень нужна, —
ответил юноша. — Они отнесут её королю, который пообещал отдать тому, кто
доставит ему бороду, руку своей дочери.
— Руку дочери! —
воскликнула старуха. — И она достанется одному из них?
— Кому же ещё? —
сказал Игдратион.
— А почему бы не
тебе, коли она будет тебя достойна? — ответила его мать.
Но подобные мысли не
приходили в голову Игдратиона.
— Могу ли я жениться
на заре? — сказал он. — Или на одной из звёзд?
— Отчего бы и нет?
Коли они будут тебя достойны…
Юноша призадумался, а
его мать продолжала:
— Подумай, золотая
борода, которую отрастил король Края розог — это одно из чудес света, которые
следуют сразу за первыми семью. Более того, эта борода — столп и основание Края
Розог и предмет великой зависти Дурных Земель. И когда эту бороду отрубят, вся
сила Края Розог сгинет навек и её армия сдастся. Но если воины выйдут на битву
против Края Розог с оружием, которое не сможет уничтожить самое основание той
страны — тогда им ни за что не одолеть войско Края Розог и они будут побеждены.
Посему не помогай им, а сбереги свое время и узнай, чего можно добиться с
помощью меча Свинокуса.
Игдратион ничего не
сказал, но молча задумался о дочери короля Дурных Земель. И мать его
догадалась, о ком он думает, и сказала:
— Если она достойна
тебя, так пусть же не достанется никому из этой армии.
И день уже подходил к
концу, подобно всем прочим дням, и настал час, когда поют птицы, и гномы
пробуждаются от сна, и ведьмы выходят из своих домов. И Игдратион услышал, что
стук мечей у дуба становился все тише, пока не смолк совсем; и он был рад, что
так всё сложилось, потому что боялся, как бы под ударами солдатских мечей из
ствола дерева не появился меч Свинокус. Но солдаты лишь кое-где сбили кору с
дуба, а теперь отступили, не в силах справиться с огромным деревом. И как
только в лесу вокруг дуба воцарилась тишина, Игдратион подошёл к густым
зарослям, наклонился и разбудил гнома Голоболоса, и они вместе пошли по лесу;
шли они тихо, как крадутся лисы, и пробирались в ночи, пока не добрались до самого
старого дуба.
— Вот он стоит, —
сказал Игдратион.
А гном Голоболос
ничего не сказал, только тяжело вздохнул и поднял топор, похожий на молодую луну
пяти дней от роду. Рукоять топора была сделана из железа, но огромное лезвие
было из стали и сияло, словно луна в воде. Гном поднял топор и на мгновение
удержал в воздухе, и весь воздух, который вдохнул гном, с шумом вырвался
наружу, когда Голоболос опустил свой топор, который вонзился в дуб так, как
лопата вонзается в снег. В следующие десять минут гном бил по стволу дуба, и
острое лезвие топора сияло ярко, словно луна, и ни единой вмятины или царапине
не появилось на нём. Иногда гном ударял топором наискось, сверху вниз, а иногда
колотил прямо внутрь ствола, у самой земли, на уровне лодыжек. В стволе дуба
появилась огромная брешь, как будто кто-то забрал часть дерева, имевшую форму
половины пирамиды. И когда истекли десять минут, после града ударов огромный
топор отскочил назад, и на нем осталась большая выбоина, как будто на куске
дыни, которого коснулся нож. И гном посмотрел на след на своём топоре и понял,
что он ударил по мечу Свинокусу, ибо ничто иное на Земле не могло повредить
топор Голоболоса.
— Хей! — воскликнул
он. — Мы добрались до меча Свинокуса.
— Будь осторожен,
умоляю тебя, — попросил Игдратион, — не повреди меч своим топором.
— Нет ничего, —
ответил гном, — что могло бы повредить меч Свинокус, кроме кометы, которая
явится с края мира, да и то лишь тогда, если она ударит прямо в середину меча.
А час этой кометы ещё не настал.
— А когда появится
эта комета? — спросил Игдратион.
Но гном отвернулся от
него и снова занялся своим делом, подрубая дуб вокруг меча Свинокуса. Прошло
ещё пять минут; и к исходу этого времени из ствола дуба появился меч.
— Что нам делать
теперь? — произнёс Игдратион. Ведь хотя и был у него теперь у него меч, в лесу
находилась целая армия, желавшая заполучить это самое оружие.
— Она знает, — сказал
гном Голоболос. И он указал туда, где в глуши лесной таился дом ведьмы. Тогда
Игдратион взял меч и отправился к дому ведьмы, а Голоболос поспешил за ним. Меч
был длинным и прямым и не таким тяжелым, как топор, и сапфиры слабо мерцали на
рукояти, а прямой клинок блестел, словно луч солнца в предгрозовой час, и
держать этот меч в руке было приятно. И они подошли к дому ведьмы, стоявшему
среди стволов буков, и Игдратион постучал, и дверь распахнулась, и на пороге
стояла ведьма в своём чёрном плаще. И увидев её, гном Голоболос распростёрся
ниц, и его лоб и широкая грудь прижались к земле. А Игдратион поклонился и сказал:
— Госпожа чаровница,
я принёс меч Свинокус. Что мне с ним делать?
И ведьма ответила:
— Сохрани его.
Игдратион спросил:
— А как же быть с
армией?
И она обернулась к
гному Голоболосу, всё ещё лежавшему у порога, во мху, и сказала ему:
— Каковы их нравы?
Ибо мне мало что ведомо о военных делах.
И гном оторвал голову
от земли и сказал:
— Разведчики, которые
трудились у дуба, позовут подмогу, и назавтра другие воины срубят его.
— Тогда, —
проговорила ведьма, — вы должны спрятать в стволе дуба другой меч и прикрыть
его как можно лучше. Пусть они его возьмут и выйдут на бой против короля Края Розог
с тем мечом, а не с мечом Свинокусом.
— А где же, о
чаровница, — спросил гном Голоболос, — возьмём мы другой меч?
И чаровница
улыбнулась и сказала:
— Однажды в этот лес
пришёл рыцарь. И он остался в моём доме и позабыл о мире и больше не тревожился
о делах его. И уходя, он оставил здесь свой меч. Вот он. Можете оставить этот
меч в стволе дерева.
И гном и Игдратион
поблагодарили её и ушли с двумя мечами. А ведьма вернулась в свой дом и
затворила двери, скрыв свет своего очага от внешнего мира, а Игдратион и Голоболос
двинулись дальше в темноте, ибо они хотели спрятать меч в самом старом дубе
прежде, чем свет проникнет в лес, а солдаты проснутся и вернутся к дереву.
— Разведчики, — сказал
Голоболос, возвращая на прежние места огромные куски дерева, которые он вырубил
из ствола дуба, — поверят, что они сделали гораздо больше, чем им показалось
поначалу, и новые солдаты, которые возьмутся за работу поутру, обнаружат, что
дело подвигается легко, и решат, что всё это благодаря их собственным усилиям.
Голоболос громоздил
упавшие куски дерева, окружая ими позабытый рыцарем меч, который теперь был
спрятан в стволе самого старого дуба; и Игдратион смутно различал силуэт гнома,
потому что была ночь; и лишь сова следила за ним с одной из верхних ветвей. И
задолго до того, как первый дрозд узнал о наступлении зари, работа подошла к
концу, хотя и была сделано довольно небрежно; и когда разведчики вернулись к дереву
поутру, они стали рубить дальше, не особенно внимательно присматриваясь и не
замечая, что ствол уже был подрублен. И они добрались до меча — доброго старого
меча, пусть и не волшебного.
Первым делом,
вернувшись в дом матери, Игдратион взял два куска кожи длиной чуть больше меча,
и сложил их вместе, а его мать сшила их — и получились ножны. А из другого куска
кожи мать сделала ему пояс и прикрепила к нему ножны, и юноша затянул пояс.
Теперь он был готов к путешествию. И юноша попрощался с матерью и с гномом
Голоболосом и отправился в Дурные Земли, в то время как армия маршировала с
найденным мечом совсем в другую сторону. И идя в том направлении, достигли
воины Края Розог, а Игдратион увидел, как закат золотит шпили дворца того
короля, который отправил армию на войну.
И теперь, шагая по
блестящей траве Дурных Земель, Игдратион слишком хорошо понимал, что он был
всего лишь лесорубом, одетым в пропахшие дымом лохмотья угольщика. При этом не
забывал он, что достаточно ему вытащить из ножен меч Свинокус — и клинок
засияет так ярко, что все наблюдатели даже не заметят убогого наряда лесного
жителя. И не думая больше о своём платье, Игдратион решительно двинулся дальше,
и решимость его заметили маленькие существа, которые прячутся в траве; и узнали
они, что юноша отправился в путешествие, которое завершится великими делами. Но
Игдратион не думал о том, чем всё завершится. Думал он лишь о том, что рука
старшей принцессы из королевского дома Дурных Земель достанется ему — человеку,
который доставит здешнему правителю золотую бороду короля Края Розог. Но он не
знал, что представляет собой эта девица, не ведал даже о том, божественного она
происхождения, или земного, или вовсе воплощает одну из тех великих и непостижимых
сил, таких как пропасти, айсберги и заря, которая сияет на востоке. Поэтому
Игдратион решил пойти и посмотреть на королевскую дочь, и отважился он на это
лишь потому, что был у него меч Свинокус. И солнце опускалось за край Дурных
Земель, и свет угасал на траве, словно меркнущая улыбка, но шпили дворца ещё
золотились, и сверкали, блестели и мерцали. Игдратион подошёл к дворцовым
вратам, когда длинные тени исчезли. И так случилось, что старшая принцесса помянутого
королевства привыкла вечерами сидеть на балконе со своими приближёнными,
любуясь вечерними красотами в тот час, когда повсюду порхают мотыльки, и распространяется
аромат цветов, и поют птицы, и сияет запад — ибо все эти вещи весьма радовали
её сердце. И Игдратион увидел принцессу, сидевшую среди фрейлин и любовавшуюся
вечерними красотами. Он стоял внизу, в тени дворца, и фигура его была почти
незаметна; грубое серое одеяние угольщика скрывало его присутствие. И чувствуя
это, Игдратион вытащил меч Свинокус из грубых ножен, в которых он был спрятан,
и взял клинок обеими руками, чтобы как следует рассмотреть его. И свет отразился
от длинного лезвия и озарил его лицо, ибо меч светился даже тогда, когда
солнечный свет исчез и более не касался окружающих вещей. И так случилось, что
принцесса, взглянув с балкона, увидела Игдратиона, юношу, ещё не пострадавшего
от времени и незнакомого с большими городами. И он, поглядев вверх, заметил её
светлый лик, но ещё не рассмотрел её глаза, хотя их свет пронзал вечерние тени.
И все-таки, хотя Игдратион видел её красоту, он не был уверен, человеческая ли
это красота или она принадлежит миру далёкому, хотя и земному. Но в тот миг
старшая принцесса, которую звали Бародилла, сказала своим фрейлинам:
— У него меч. Быть
может, он доставил вести о войне. Пусть одна из вас спустится к воротам и
спросит его, каковы новости и были ли уже какие-то сражения.
И одна из дев
королевы покинула балкон, прошла по дворцовым покоям, и спустилась по лестнице,
и вышла из дворца и увидела Игдратиона. И сказала ему дева:
— Принцесса Бародилла
желает знать, какие новости ты принёс о войне, которую ведёт наша армия.
И он ответил деве:
— Я расскажу
принцессе.
И дева проговорила:
— Это не нужно.
Просто передай мне новости, если они есть, и я сама всё скажу принцессе.
И юноша ответил:
— Разговор о войне —
не для дев. Я сам передам принцессе вести о походе армии и обо всех событиях.
И когда фрейлина
обнаружила, что никак не может изменить его решения и что он не сообщит ей
новости, тогда она отвела юношу во дворец, через большие ворота, по лестнице и
по дворцовым покоям; и вышли они на балкон, где сидела принцесса Бародилла,
окутанная дивным вечерним светом; и мотыльки порхали вокруг неё. И Игдратион
увидел, что она прекрасна, как и девы, окружавшие её. Потом принцесса повернула
голову и обратила на него взор, и в сиянии её глаз познал Игдратион, какова
истинная красота. И свет её прелести вспыхнул в его разуме скорее, чем
вспыхивает сияние зари над лесом, когда свет прокрадывается сквозь недвижные
ветви над весенней росой и касается анемонов; но была в этом свете та же
безмятежность, и юноша испытал превеликое удивление, ибо стало ему ясно, что
такого света не бывало в лесу прежде, и каждодневные зори не могли его
принести. И Игдратион подождал, пока принцесса заговорит — так он порой ждал,
чтобы услышать хор чёрных дроздов прежде, чем пробудится лес. Игдратион не
обратил внимания на то, что глаза у принцессы голубые; юноша купался в их
свете, как купается в солнечном свете лес, когда в нём пробуждается жизнь. И
птицы порхают в солнечных лучах, и бабочки расправляют крылья, и цветы распускаются
— так в его душе свет пробудил новые мысли и новые вдохновения, и он стал
грезить о поисках и приключениях и обо всём, что он может сотворить с помощью
волшебного меча. И принцесса обратилась к нему низким музыкальным голосом, а он
стоял, онемев от удивления, и голос её казался ему песней, которую незримый
певец поёт ввечеру и которая доносится из-за вершины холма в дальнем краю
мирной и тихой страны.
— Откуда ты? —
спросила она.
И он ответил:
— Из леса.
— А лес красив? —
спросила она.
— Красив, как самая
дивная раковина, из которой люди берут жемчужины в глубинах прекраснейшего
моря.
— Красив как
жемчужина? — проговорила она.
— Нет. Красив как
раковина, из которой взяли эту жемчужину.
И она поняла, о чём
он говорил: хотя лес был прекрасен, ему недоставало красоты, которую юноша
видел сейчас. Но обернувшись направо и налево, принцесса посмотрела на своих
дев, как будто желая доискаться смысла его намёка; и они покачали головами и
удивились, как будто ничего не понимая.
— И армия рада войне?
— спросила Бародилла.
И юноша поведал ей,
что армия прошла через лес и что там во всех сердцах вспыхнула надежда схватить
и отрубить золотую бороду, которую отрастил король Края Розог. Но о мече
Свинокусе он не сказал ничего.
— Ты хочешь отрубить
эту бороду? — спросила у него принцесса.
И когда она
произнесла эти слова, меч Свинокус задрожал в своих ножнах, ибо магия, сокрытая
в том мече, могла понимать слова. Но Игдратион ничего не ответил, не ведая,
какие слова можно сказать, и стоял неподвижно, глядя на принцессу и думая о
мече, и мечтая о том, что он может совершить. И в той же задумчивости он
поклонился, и развернулся, и покинул балкон, и прошёл по комнатам, и спустился
по лестнице, и вышел из дворца, кончики шпилей которого еще бросали мерцающие
лучи в дальние края Дурных Земель.
И едва вспыхнул свет
того дня, когда Игдратион отправился во дворец короля Дурных Земель, как
солдаты того короля пробудились в лесном лагере, и двадцать воинов были посланы
к самому старому дубу, и они рубили дерево и наконец нашли меч, как я уже
говорил, хотя то был и не истинный меч Свинокус. И ещё до полудня извлекли они
меч из ствола дерева; и принесли они меч своим капитанам, которые, поверив, что
перед ними Свинокус, отдали приказ немедля отправляться торжественным маршем в
сторону Края Розог. И они шли до конца дня и большую часть следующего дня, и
провели ещё две ночи в лесу, а при свете утра третьего дня увидели они страну,
лежащую за лесом, обширную, солнечную и светлую, в сиянии белых деревьев. И на
следующий день после этого (то ли по счастливой случайности, то ли благодаря тщательно
продуманному плану — сие нам неведомо, ибо никто не может точно сказать, какую
роль играет везение во время войны) пришли они в страну Края Розог, прекрасную
и светлую поутру. Она сияла светом и красотой, и это была обширная, открытая
низина, а вдалеке, в неширокой пади, стояла небольшая столица той страны.
И тогда
главнокомандующий вытащил меч, который он считал мечом Свинокусом, и все его
капитаны выхватили свои клинки, и все солдаты изготовили копья к бою, и армия
ровным строем двинулась вперёд и приготовилась к сражению; и в строгом боевом
порядке воины двинулись к столице, где правил король Края Розог. И когда они
приближались к городу, армия Края Розог выстроилась на стенах, и в городе засверкали
огни, подобные вспышкам молний, отражающимся в облаках, когда шторм уходит
прочь. Эти вспышки, пусть и тускло, то и дело сверкали по всему городу, ибо
король увидел, что его городу угрожают, и собрал свои силы, и волшебные нити засияли
в его бороде. Когда нападающие подошли поближе, у ворот случилось несколько
стычек, но это были лишь отдельные столкновения, ибо основная линия обороны
города и всей страны располагалась в стенах дворца: это была устрашающая, волшебная,
золотая борода короля. В мире существует великое множество тяжелых томов
магических манускриптов, переплетённых в темную старую кожу и запертых на
замки, и я прочёл далеко не все эти тома; посему я не могу сказать, что же
крепче — эта борода или топор гнома Голоболоса. Я уверен, что основу их
составляет одна и та же магическая сила, и хотя топор Голоболоса несомненно не
мог отрубить бороду, но и борода не могла переломить этот топор. Но совершенно
точно, что никакое другое оружие на земле не могло сравниться твёрдостью с
золотой бородой, и лишь одно оружие могло отрубить её — и вовсе не тот меч,
который принес командующий армией, подошедший к королю, который стоял у трона;
и волшебные нити сияли в его бороде. И к этой
бороде теперь отступала вся армия Края Розог, как будто рассчитывая
укрыться под защитой могучих стен, которые удержат врага и навеки войдут в
историю. И армия Дурных Земель дрогнула при виде этой бороды, но главнокомандующий
шагнул вперед, сжав меч, который он считал мечом Свинокусом. И король Края Розог
встал перед ним в своих сияющих доспехах, скованных гномами, которые трудились
дни и ночи, создавая броню, неуязвимую для меча. Броня прикрывала всё тело
короля, кроме бороды, рта и глаз, и даже над глазами и ртом были стальные
полосы, складывавшиеся в решётку, которую не мог пробить ни один меч. Только
борода короля не была ничем прикрыта, ибо была она прочнее любого оружия на
свете, и её волшебство, свободное от покрова брони, распространяло своё влияние
по всему городу. И армия противника могла почувствовать могущество этой магии,
как путешественник чувствует силу неукротимого ветра, дующего с вершины горы.
главнокомандующий чувствовал силу волшебства точно так же, как и все прочие, но
он поднял свой меч, который считал мечом Свинокусом, и взмахнул им, обрушив на
бороду короля слева. Можно рассказать о том, как винный бокал падает на мраморный
пол, или как цветочный горшок валится с садовой стены, или как ледяное озеро
разбивается под ударами лавины — но всё это не позволит вам в полной мере
представить, как содрогнулся меч военачальника, коснувшись золотой бороды. Он
сверкнул как молния и разлетелся на куски, и его частицы исчезли, и только
потом разнесся по залу громкий треск, с которым рассыпался клинок. И король
Края Розог улыбнулся под покровом стальной брони, и его борода засияла. И в
свете этой золотой бороды воины короля Дурных Земель почувствовали себя
неуютно, и сила магии, обратившаяся против них, всё возрастала, и незваные
гости обратились в бегство, а воины Края Розог обрушились на них. Так была
уничтожена армия, выступившая против Края розог, и силами ли магии или силой
оружия — о том историки не ведают, но только армия была побеждена, и победа
осталась за воинством Края Розог. Воины Дурных Земель бежали, они снова
вернулись в лес, и прошли по его сумрачным тропам, и помчались в свои казармы,
по пути рассказывая всем, что их одолела колдовская сила, хотя как именно они
потерпели поражение — о том ни один летописец не сообщает.
А пока армия,
отыскавшая фальшивый меч, проделывала полдневный марш, Игдратион вдвое быстрее
шагал в противоположном направлении; а потом, проведя в пути всю ночь, он
нагонял солдат и только на полдня пути отставал от них к следующему рассвету.
Незадолго до зари он остановился передохнуть; он съел овсяную лепёшку, лежавшую
в котомке, напился воды из ручья и двинулся в путь позже солдат, но шагал куда
быстрее их, как способен идти одинокий путешественник. Он заметил потревоженных
птиц и нескольких пробежавших мимо зверей, но не видел никаких следов побеждённой
армии. На следующий день после битвы, рано поутру пришёл Игдратион к вратам
города, откуда король правил Краем Розог, и флаги развевались на всех башнях в
честь одержанной победы, и колокола звенели на всех шпилях. Ворота были распахнуты,
и стражи веселились, а Игдратион спокойно прошёл мимо них и так же спокойно
двинулся дальше по самой широкой городской улице. Никто не обращал внимания на
юношу в бедной одежде, никто не замечал меча Свинокуса, спрятанного в самодельных
кожаных ножнах. И без всяких помех поднялся Игдратион по мраморной дворцовой
лестнице, и по сверкающим ступеням подошёл к центральной двери, которая
распахнулась и за которой послышалась музыка придворного оркестра; её звуки
разносились по улицам и радовали слух жителей, праздновавших победу. И пока
придворные танцевали, Игдратион шагал вперёд; и он приблизился к трону, где восседал
король Края Розог, позволявший магии, исходившей от золотой бороды, заполнять
всё королевство. И король по-прежнему носил доспехи, в которых он одержал
победу, и золотая борода сверкала, торча из широкой щёли в его шлеме; она
светилась, как светятся на золотой заре маленькие ручьи, текущие по железным
скалам. И Игдратион сказал: «Это война». И юноша поднялся к трону и выхватил
меч Свинокус. И король Края Розог в тот же миг достал своё оружие и поднял
клинок, чтобы отразить удар, но сделал это лениво, лишь для вида, и улыбнулся,
размахивая мечом, и улыбка его осталась незамеченной под покровом шлема. Но
золотая борода вспыхнула, как будто в полной мере разделяла уверенность короля
в том, что никакая сила не может одолеть его. И борода сияла, словно наступающий
рассвет, освещая дворец и весь город, а Игдратион ударил мечом слева, и
Свинокус прошёл сквозь меч короля, поднятый для защиты, так же легко, как
хорошо наточенная коса, рассекающая стебли нарциссов. И меч коснулся бороды, и
отсёк её, и остановился лишь у поверхности брони, по которой ниспадала борода.
Ибо не осталось более силы в мече после того великого подвига — Свинокус
отрубил то, чего не мог отрубить больше ни один меч на свете. И борода упала на
мраморный пол с таким грохотом, с каким падают огромные железные машины, и эхо
этого шума разнеслось по всем залу и по всему городу; и угасло сияние, которое
окутывало дворец и все королевство Края Розог; и настало мгновение, когда
показалось, будто солнце ушло под землю и не осталось в мире иного света, кроме
света небес. А с неба по-прежнему лился свет на всю землю, ибо солнце не
угасало; но сияние королевства Края Розог исчезло без следа, ибо источником его
было волшебство, сокрытое в золотой бороде. И с утратой этой магии безразличие
овладело воинами, и придворные перестали танцевать, и с улиц исчезли все следы
радости, и музыканты остановились, не закончив мелодию. И Игдратион поднял
золотую бороду, и её магия, прежде противостоявшая юноше, теперь подчинилась
ему, ибо магии безразлично, кому служить. И юноша вышел из дворца, держа
золотую бороду, и сияние окружало его, когда он отправился обратно. Более того,
магия, которую он держал теперь в руке, была той самой, которая правила
королевством Края Розог на протяжении многих веков, ибо золотая борода, выраставшая
у каждого короля, передавалась по наследству. И Игдратион ушёл, и даже собаки
разбегались с его пути, опасаясь то ли магии золотой бороды, то ли меча Свинокуса.
И он не взял ничего, кроме золотой бороды, ибо он жил очень давно и был простым
человеком, сыном простого века, выигравшим простую войну. Было ещё раннее утро,
когда Игдратион покинул город, а когда в тех краях наступил полдень, юноша был
уже далеко; он весело шагал вперёд, напевая песню. И он оставил позади Край
Розог, и ещё до заката на далёком горизонте появились тёмные очертания леса.
Уже настало время отдохнуть, но Игдратион шёл вперёд, невзирая на усталость,
ибо хотел он отдохнуть в лесу — тёмные поляны и прогалины были для него домом.
И на мир опустилась ночь, и звезды засияли в небе прежде, чем он достиг края
леса. Игдратион укрылся под сенью деревьев, и прилёг, и задремал среди папоротников.
Когда в лес пришёл рассвет и хор птиц разбудил путника, Игдратион ощутил в
сердце своём тепло, порождённое великой победой; и это тепло согрело его раньше,
чем он увидел лучи солнца. Потом он поел, отыскав еду в своей котомке и,
поднявшись, решил повидать гнома Голоболоса. И юноша проделал долгий путь,
чтобы отыскать гнома, и солнце склонилось под ветви деревьев, и Игдратион снова
прилёг среди папоротников и проспал до тех пор, пока не запели дрозды. И настал
час, когда можно было призвать гнома, и юноша несколько раз окликнул его,
повторяя грубо звучащее имя; и наконец из зарослей выполз чудовищный, массивный
Голоболос.
— Что привело тебя на
сей раз? — спросил гном.
— Благодарность, —
ответил Игдратион. — Ибо благодаря твоему топору добыл я меч Свинокус, а с
помощью Свинокуса я завладел — ура! — золотой бородой.
И он показал гному
свою неуязвимую, нерушимую добычу, сиявшую нестерпимым блеском. И Голоболос
отпрянул, покрепче сжав топор, и сказал:
— Не касайся этой
бородой моего топора, ибо она затупит лезвие.
Несмотря на большую
зазубрину, оставшуюся после удара по мечу Свинокусу, всё лезвие было
по-прежнему острее прочих земных вещей, за исключением лишь помянутого меча. И
Игдратион спрятал бороду, как его и попросил Голоболос. И так повстречались три
самых прочных вещи в мире — меч Свинокус, золотая борода короля Края Розог и
почти сравнимый с ними топор Голоболоса.
— И куда ты пойдёшь
теперь? — спросил гном.
— Сначала к ведьме,
чтобы поблагодарить её, — ответил Игдратион, — да, сначала я отправлюсь к
великой чаровнице Лириле. Потом — в дом моей матери, а потом — во дворец Дурных
Земель.
— А я останусь здесь,
среди папоротников, — пробормотал Голоболос. — Ибо рубить куда приятнее, чем
путешествовать, а лес гораздо красивее городов.
И тогда Игдратион
распрощался с ним, и отправился в путь, и вскорости пришёл в дом ведьмы, и
постучал в дверь, чтобы поблагодарить чаровницу и рассказать, что он принёс золотую
бороду. Но ведьма уже знала обо всём этом раньше, чем Игдратион постучал в её
дверь, ибо сияние волшебной бороды проникало сквозь щели в стенах, а магические
творения всегда чувствуют друг друга, и ведьма понимала, что свет исходит от золотой
бороды.
— Держи её подальше,
— сказала она, отворив дверь, — ибо в моём бедном доме кроется кое-какое
волшебство, но ничто не сможет противостоять могуществу этой бороды, и она
затупит острие моего волшебства и затмит его свет.
И юноша остался
снаружи вместе с бородой и поблагодарил ведьму, стоя там. И потом Игдратион
отправился в дом матери и нашел её у очага в старом коричневом кресле, вырезанном
из ствола дуба; и он показал ей золотую бороду, и из любви к сыну она
порадовалась его трофею и сказала, что это прекрасная борода. Однако старая
женщина не нуждалась в магии — она полагала, что простых лесных вещей ей вполне
достаточно. И она приготовила сыну яичницу из яиц, которые несли её куры, и
принесла овощей, которые росли в её саду под сенью дубов. И она спросила
Игдратиона, куда он отправится теперь, а он ответил, что пойдёт к королю Дурных
Земель, чтобы вручить ему золотую бороду; и мать предостерегла его об
опасности, исходящей от короля. Но юношу не занимали её предупреждения, ибо он
сказал:
— Король обещал руку
старшей дочери тому, кто принесёт ему золотую бороду короля Края Розог. Что же
ему ещё останется?
Но старая женщина
знала лесные нравы и верила только лесу, и она не доверяла людям, которые жили
на землях, простиравшихся вдали от ветвей буков и дубов. И всё-таки Игдратион,
попрощавшись с матерью, с лёгким сердцем отправился в те самые земли и,
прошагав весь день под сенью могучих деревьев, снова увидел закат, золотивший
шпили дворца, где на троне восседал король Тлог и откуда он управлял Дурными
Землями. И снова настал час, когда принцесса Бародилла любила сидеть на балконе
в окружении дев, глядя на город в лучах заката; и она снова увидела Игдратиона,
идущего прежней дорогой, с мечом Свинокусом на поясе и с золотой бородой,
сиявшей в его руках; и свет от этой бороды разгонял тени, потерянные солнцем. И
в душе принцесса простилась с сияющими шпилями отцовской столицы и со всеми дорогами
и домами этого города. И Игдратион подошел к воротам дворца, и часовые
остановили его, но он поднёс сияющую золотую бороду к их лицам, и волшебство,
сокрытое в той бороде, испугало их. Так он прошёл мимо часовых и переступил
порог дворца и двинулся дальше, и свет и волшебство предшествовали ему, и вскорости
он предстал перед королем той страны, королем Тлогом, восседавшим на своём
великом троне. И тогда Игдратион сказал королю:
— Вот золотая борода.
И король Тлог
благосклонно принял его. И когда король получил золотую бороду от преклонившего
колени Игдратиона, и больше ничего не сказал, то юноша напомнил Тлогу о его
старшей дочери и о королевском обещании. Но король Дурных Земель позабыл своё
обещание. И когда стало ясно, что никакие слова юноши не смогут вернуть королю
воспоминания о данном слове, тогда Игдратион поднялся и выхватил из кожаных
ножен длинный меч Свинокус, которому не мог повредить никакой другой клинок; и
волшебство, скрытое в золотой бороде, было слабее того, которое таилось в этом
мече. И король взмахнул золотой бородой, и она засияла, но тщетно было сияние
её, ибо противостоял ей меч Свинокус. И король открыл рот, чтобы произнести
злые слова, но когда он увидел, что бессильно волшебство золотой бороды, то
мигом позабыл о своих словах, хотя и не закрывал рта, ибо пытался их вспомнить;
и рот короля был по-прежнему открыл, когда Игдратион удалился. Он прошёл по
дворцовым покоям, которые вели к балкону, где сидела среди своих дев принцесса
Бародилла, любуясь вечером. И по дороге юноша размышлял о том, что он скажет,
но когда он вышел на балкон и взгляд принцессы пал на него, Игдратион ничего не
сказал, ничего не сказала и принцесса Бародилла, и её девы тоже промолчали. И
вдвоём они вышли из дворца, и Игдратион держал в правой руке меч Свинокус, а
левой рукой прижимал к себе принцессу, и никто из видевших длинное лезвие
блестящего меча Свинокуса не осмеливался остановить юношу. Вместе они укрылись
в чаще лесной, чтобы обрести там королевство, где они стали королем и королевой
на столь долгий срок, что историкам понадобилось бы великое множество больших
страниц, чтобы поведать об их славном и счастливом царствовании и замечательных
событиях, которые видел лес в их эпоху. Дворец для них возвёл гном Голоболос,
отчасти из могучих деревьев, ветви которых переплелись в лесной чаще, отчасти
из огромных стволов, которые он срубил под корень своим топором и переставил в
нужные места. И всё это он сотворил с непостижимой скоростью, ибо он рубил дубы
и буки своим топором так же, как обычный человек срезает маки косой. И составив
брёвна вместе, гном выложил пол досками, которые он вырезал своим топором из
дубовых стволов, как человек режет сыр на куски ножом. И когда стены, крыша и
лестница появились в положенных местах благодаря мощи гнома Голоболоса и силе
его острого топора, чаровница Лирила явилась из своего домика, и вошла в новый
дворец, и сделала те малые вещи, которые нужны во дворце, силой волшебства, то
ли использовав свою собственную магию, то ли призвав лесных духов, о которых мы
ничего не ведаем, чтобы соткать шторы и повесить гобелены и укрыть полы дивными
коврами. Конечно, для сотворения печей и дымоходов призвала она из чащи лесной
неких карликов. И всё здание было возведено с непостижимой быстротой силой
гнома, и магией чаровницы, и трудами карликов. Некоторые утверждают, что на
возведение дворца ушли дни, а иные говорят, что понадобились лишь считанные
часы. Но несомненно, дворец был прекрасен, и там Игдратион и принцесса
Бародилла жили долго и счастливо, как говорится во всех хрониках, а их дети и
внуки создали целую династию. Пусть поэты слагают песни о прелести того дворца
и его фонтанов, о садах, которые цвели под сенью дубов, о весне, которая
благословляла их, о лете, когда они мечтали, об осени, которая окружала буки
неземным сиянием, о рассветах, полднях и закатах, которые видели всё это, и о
бабочках, которые радовались этим чудесам, о существах, которые обитали в лесу
и покидали свои убежища, чтобы полюбоваться дворцом, и о сладостных годах,
которые пронеслись над ними и сделали их ещё прекраснее. Пусть обо всём этом
слагают песни поэты. А я скажу только, что между Краем Розог и Дурными Землями
появилось королевство, которое было куда счастливее двух помянутых стран и на
которое жители этих стран смотрели с завистью. И король Дурных Земель больше не
отправлялся войной на Край Розог, ибо он страшился меча Игдратиона, нерушимого
меча Свинокуса, который хранился в лесу; и магия, которая пылала в бороде,
принесшей победу в войне с Краем Розог, медленно угасала; с каждой зарёй она
становилась всё слабее, и ещё более слабела вечерами, словно старые часы,
которые никто не заводит и которые постепенно останавливаются.
Но как только
появились в небе звёзды — сначала одна, потом три, а потом многие сотни и
миллионы разом, — у короля Края Розог
снова выросла золотая борода.
Комментариев нет:
Отправить комментарий