понедельник, 11 ноября 2019 г.

Фрэнк Р. Стоктон. Пособник для нерешительных


Продолжение знаменитого рассказа "Женщина или тигр?" в отредактированном старом переводе

Пособник для нерешительных


Прошел уже почти год со времени события на арене королевского цирка. И вот во дворец монарха прибыли пять посланников из чужой страны. Знатные гости были встречены придворным сановником и сказали ему следующее:
— Благородный господин! В тот замечательный день, когда юноша, дерзнувший помыслить о руке царской дочери, должен был перед лицом многочисленного народа выступить на арену и открыть одну из двух дверей, не зная, кто оттуда выйдет: свирепый ли тигр, готовый его растерзать, или обворожительная женщина, которую он может назвать своей, — в этот самый день один из наших соотечественников находился в вашем городе. Вмешавшись в толпу зрителей, наш соотечественник, человек крайне нервный и впечатлительный, пришел в такое возбуждение при мысли о том ужасном зрелище, очевидцем которого ему, может быть, предстоит сделаться, что в тот момент, когда юноша подошел к двери, он в испуге убежал из цирка, с-л на своего верблюда и поспешил как можно скорее домой.
Это происшествие, о котором он рассказал на родине, возбудило всеобщий интерес, и мы все сожалели, что наш соотечественник не выждал до конца. Мы надеялись за то вскоре получить дальнейшие сведения, но до сих пор нам не удалось видеть у себя ни одного путешественника из вашей страны. В виду этого нас, наконец, послали к вам для того, чтобы узнать, кто вышел из отворенной двери: женщина или тигр?
Узнав о цели приезда знатных послов, придворный сановник повел их во внутренние покои, где предложил им отдохнуть на мягких подушках, причем им были поданы трубки с табаком, кофе, шербет и проч. Затем важный придворный занял место рядом и сказал следующее:
— Высокородные чужестранцы! Прежде чем ответить на вопрос, который привел вас сюда, я должен рассказать вам о том, что произошло вскоре после интересующего вас события. По всем городам и весям известно, что наш король — большой поклонник женской красоты, и что ко двору королевы и принцесс он собирает из всех частей своей страны самых обворожительных девушек. Если бы только слава о быстроте правосудия нашего короля не была так же распространена, как и известность о наших красавицах, то к нашему несравненному двору стекались бы отовсюду иностранцы. И вот не очень давно из дальней страны прибыл к нам принц благородной осанки и высокого происхождения. Король призвал его пред свое лицо, милостиво обошелся с ним и спросил о цели его приезда. Принц ответил, что до него дошла слава о замечательной красоте придворных дам, и поэтому он прибыл для того, чтобы выбрать одну из них себе в жены.
При этом смелом ответе у нашего короля от гнева надулась жила на лбу, и мы все боялись, что услышим из уст его скорый и страшный приговор. Но крайним напряжением воли он сдержал себя и сказал, обратившись к принцу:
— Твоя просьба будет исполнена. Завтра в полдень ты сочетаешься браком с одной из красивейших женщин нашего двора!
Затем он приказал страже:
— Приготовьте все для свадьбы на завтрашний день! Укажите благородному принцу его комнаты, пошлите к нему всяких мастеров, в которых он может иметь нужду, для того, чтобы одеться по-праздничному. Пошлите к нему ювелиров и оружейников. Дайте ему все, что он потребует, для того, чтобы он мог приготовиться к завтрашнему торжеству.
— Ваше величество, — воскликнул принц, — прежде чем начать эти приготовления, я бы желал...
— Молчать!— загремел король.— Мой высочайший приказ отдан, и более ничего не требуется. Ты просил меня о милости, — я тебе ее оказываю. Довольно. До свидания, мой принц, завтра в полдень мы увидимся!
Король поднялся и оставил зал аудиенций, придворные же отвели принца в назначенные ему покои и занялись приготовлением для него свадебной одежды. Но принц чувствовал беспокойство и тревогу.
— Я не понимаю этой поспешности,— говорил он своим спутникам.— Когда же отведут меня к придворным фрейлинам для выбора одной из них? Я желаю не только видеть ее фигуру и лицо, но и испытать ее душу.
— От нас ты этого узнать не можешь,— отвечали ему,— что наш король задумает, то он исполнит; больше ничего мы не знаем.
— Взгляды короля кажутся мне немного странными,— заметил принц,— и мало подходят к моим собственным.
В это мгновение к нему приблизился один из спутников, которого он раньше не заметил. Это был дюжий, веселый мужчина; в правой руке он держал обнаженный меч, тупой стороной прислоненный к плечу. Он нес страшное оружие так бережно, как будто это было спящее дитя.
Приблизившись, он отвесил глубокий поклон.
— Кто ты?— спросил принц и, увидев меч, отступил назад.
— Я,— отвечал тот с приветливой улыбкой,— пособник для нерешительных. Когда наш король объявит подданному или гостю свою волю, и тот случайно не вполне согласен с нею, тогда меня назначают находиться при нем. Лишь только у него является искушение остановиться в нерешимости на пути послушания королевской воле, ему стоит взглянуть на меня, и он продолжает свой путь.
Принц взглянул на него и велел снять с себя мерку для сюртука.
Многочисленные сапожники, портные и шляпочники работали в продолжение всей ночи, и на следующее утро, когда все было готово и приближался полуденный час, принц осведомился у придворных, когда он будет представлен дамам.
— Это — дело короля,— отвечали они,— нам ничего неизвестно.
— Ваше высочество,— заговорил тогда меченосец, почтительнейшим образом кланяясь принцу,— благоволите взглянуть на замечательную остроту этого клинка.
При этом он уронил на клинок вырванный из головы волос, и этот при первом прикосновении оказался перерезанным надвое. Принц взглянул и отвернулся.
Вскоре за ним пришли слуги, чтобы отвести его в большой зал дворца, где должно было происходить торжество.
Король восседал с большою пышностью на троне, окруженный дворянством, военными и придворными. Принц остановился перед ним, отвесил поклон и сказал:
— Государь! Прежде чем продолжать...
Но к нему уже подошел слуга с широким белым шелковым шарфом. Слуга сначала, очень искусно закрыл им рот принца для того, чтобы последний не мог говорить, затем обвил им голову для того, чтобы закрыть ему глаза, так что остались только небольшие отверстия для дыхания и ушей; наконец, завязав крепко-накрепко концы шарфа, слуга удалился.
Принц тотчас поднял руку, чтобы снять повязку, как вдруг он услышал подле себя голос меченосца, прошептавшего:
— Я здесь, ваше высочество!
Принц вздрогнул и бессильно опустил руку.
Раздались слова жреца, который начал обряд венчания, и принц услыхал подле себя едва заметное шуршание шелкового платья. Жрец приказал ему протянуть правую руку и принц задрожал от восхищения, когда его рука коснулась чьей-то маленькой, мягкой и нежной ручки. Затем, по обычаю, жрец спросил сначала девушку, согласна ли она взять себе в мужья стоявшего здесь мужчину, на что восхитительнейший голос, который когда либо приходилось принцу слышать, ответил тихо: «Да».
У принца вся кровь хлынула к сердцу: прикосновение, голос привели его в восхищение; к тому же здесь стоял оруженосец, и потому принц решительно ответил «да».
Жрец объявил брак заключенным. Тотчас вокруг принца раздался легкий шум, повязка упала с его глаз, и он поспешно огляделся, чтобы увидеть свою нареченную. Но, к его величайшему удивлению, кругом не было никого, он был один. От неожиданности он не мог вымолвить слова и молча глядел вокруг.
Тогда король поднялся с трона и взял его за руку.
— Где же моя супруга?— воскликнул принц.
— Она здесь,— ответил король и подвел его к боковой двери, которая тотчас же распахнулась. Они вступили в продолговатую комнату, вдоль стен которой стояли четырнадцать девушек в богатых платьях, все на подбор одинаковой красоты и изящества.
— Вот,— сказал король, указывая рукой на девушек.— Подойди к ним и возьми свою подругу. Но горе тебе, если ты осмелишься коснуться незамужней — ты будешь обречен на смерть. Ну, не медли более, иди и возьми свою жену.
Точно во сне, принц обошел ряд женщин, раз и другой. Но ни у одной он не мог найти ни малейшего признака, который бы отличал ее от остальных: у всех были одинаковые одежды, все краснели при его приближении, все поднимали ресницы и тотчас же вновь опускали их, у всех были прелестные белые ручки, ни одна из них не проронила ни одного звука, не пошевельнула ни одним пальцем, чтобы подать ему знак. Вероятно, им были даны на этот счет строгие приказания.
— Что же ты медлишь!— загремел король.— Если бы мне досталась такая прекрасная супруга, я бы увез ее домой ни минуты не медля.
Совершенно обезумев, принц еще раз обошел ряд, но тут ему удалось заметить перемену, когда он проходил мимо одной из прелестнейших женщин, он уловил на ее лице радостную улыбку, тогда как другая, не менее очаровательная женщина едва заметно нахмурилась.
— Ба! Нет сомнения, что одна из них — моя жена,— сказал про себя принц,— но какая? Одна из них улыбнулась! Не улыбнулась ли бы при таких условиях всякая женщина, видя, что ее супруг подходит к ней? Но не может ли ее улыбка обозначать и внутреннее удовольствие при мысли, что я прохожу мимо нее, и следовательно, она не будет невольной причиной моей гибели.
И наоборот: не рассердилась ли бы всякая женщина, видя, что ее супруг подошел к ней, но не признал в ней своей жены? Не покрылось ли бы ее прелестное чело складками, и не сказала ли бы она про себя: «Я — твоя жена, разве ты этого не видишь? Разве ты этого не чувствуешь? Подойди же ко мне!» Если же она не моя жена, то не могла ли она нахмуриться потому, что я к ней подошел; не могла ли она подумать: «Не останавливайся около меня, иди дальше, вон стоит твоя жена, или к ней!»
А может быть так: моя жена не видела моего лица во время обряда. Она улыбнулась, потому что я ей понравился. Или: она рассердилась, потому что мое лицо ей не понравилось. Улыбкой она зовет к себе возлюбленного, или, нахмурившись, упрекает его за медленность? Улыбка...
— В последний раз я говорю тебе!— закричал король громовым голосом.— Если ты через десять секунд не возьмешь своей жены, то она немедленно же станет вдовой.
Вместе с тем оруженосец приблизился к принцу и прошептал ему:
— Я здесь...
Принц не мог более медлить ни минуты. Он подошел и взял женщину за руку.
Громко зазвенели колокола, раздались радостные клики народа. Король сам подошел к принцу и поздравил его: принц угадал и взял за руку именно ту, которая была с ним обвенчана.
— И вот,— закончил придворный сановник, обращаясь к пяти чужестранным посланникам,— если вы сумеете разрешить, кого принц взял за руку: ту ли, которая улыбалась, или ту, которая хмурилась,— тогда я вам скажу, кто вышел из отворенной двери: женщина или тигр?
Как сообщают самые последние известия, пять чужестранцев до сих пор еще не разрешили этого вопроса.

воскресенье, 10 ноября 2019 г.

Забытые классики weird fiction. Фрэнк Ричард Стоктон


Сегодня Фрэнка Р. Стоктона, без всякого сомнения, можно назвать забытым писателем. В конце XIX века он был не менее известен, чем Марк Твен и Эндрю Лэнг, но если имена прославленного сатирика и прославленного сказочника в истории литературы остались, то имя Стоктона – и юмориста, и сочинителя волшебных историй – не сохранилось. И со временем на первый план в его наследии вышли совсем другие произведения, которые и составили основу нашего собрания.
Фрэнк Ричард Стоктон родился в 1834 году в Филадельфии, в семье известного священника-методиста, который всячески предостерегал сына от литературной карьеры. Довольно рано вступив в брак (его женой стала Мэри Энн Эдвардс Таттл), Стоктон перебрался в Берлингтон, Нью-Джерси, где и сочинил свои первые книги. Со штатом Нью-Джерси была связана и дальнейшая жизнь писателя, в начале XXI века его имя внесено в символический Зал славы Нью-Джерси.
Литературное творчество поначалу не приносило Стоктону; он зарабатывал на жизнь гравюрами по дереву; в 1860, после смерти отца, он получил наследство, а в 1867 году вернулся в Филадельфию, чтобы поработать в газете, которую начал издавать его брат. Тогда же в «Риверсайд мэгезин» была напечатана первая сказка Стоктона, «Тинг-а-линг» (первый его рассказ для детей появился еще в 1857 году); одноименный сборник вышел в свет в 1870 году, когда писатель уже стал редактором журнала «Дом и очаг», параллельно сотрудничал в «Скрибнерс», а с 1873 по 1881 был заместителем редактора «Сент-Николас мэгезин».