Дональд Уондри. Человек, которого не было

Блистательный визионерский рассказ "наследника Лавкрафта" в переводе Эдуарда Бекетова

Человек, которого не было

Я не раз обсуждал с Николасом вопросы метафизики и онтологии, но до сегодняшнего вечера, который я провел в серой комнате, у него дома, я и представить себе не мог, каких глубин и далей достиг его разум в сферах времени, пространства, материи и мышления.

Николас фон Алленстин — странный человек, о национальности и прошлой жизни которого я ничего не знал. Я впервые встретился с ним, когда он был назначен на должность преподавателя философии в университете Минневаска. Николас был человеком исключительной наружности, начиная с длинных, как у пророка, волос, орлиного носа и необычного цвета глаз и заканчивая длинными узловатыми пальцами и тем чувством гордости, с которым он держал себя на людях. Он говорил на многих языках. Раньше он также проводил всесторонние исследования в области естественных наук. К этому добавлялись творческие, основанные на интуиции способности, которые позволяли ему проникать в более абстрактные сферы. Выходя за рамки общей теории относительности, он проводил вычисления и выводил свои собственные теоремы, постичь смысл которых, я уверен, кроме него, не мог никто.

Серая комната была его прибежищем и храмом. Стены покрывали обои пепельно-серого цвета, и одна лишь убогая соломенная постель, похожая на похоронные дроги, выделялась на фоне атмосферы аскетизма, царящей внутри. Напротив этого низкого ложа, напоминавшего алтарь, располагалась ниша в форме щита, в которой стояла небольшая статуя моаи, завораживающий взгляд которой был устремлен в бесконечность. Мне полюбилась эта комната за то умиротворение, которое она приносила, и я был рад появившемуся сегодня вечером шансу снова насладиться этим чувством.

Дональд Уондри. Преследователи

 В кровавом зареве заката явились они; красные лучи солнца освещали их отвратительный облик, и все во мне сжималось, когда я наблюдал за ними. Окруженные сгущающимся полумраком, в стремительной, ужасающей спешке неслись они по блеклому небу, ожесточенные инопланетной яростью, несущие одну лишь погибель. Подле них, вселяя страх и трепет, мчались спущенные с привязи твари, рыскавшие в поисках древнего следа, оставленного Посланниками. Пророческим стало предзнаменование того космического зла, что было послано за ними. Завороженный, я в ужасе наблюдал, как монстры проносились мимо, монстры, для описания которых не хватало слов, твари, одни только имена которых вызвали бы отвращение у самого дьявола, омерзительные, безобразные существа, яростно цепляющиеся за тающий след. Были среди них и такие, которых я не мог видеть – и никто не мог видеть; там, где проходили они, воздух сгущался, однако их очертания определить было невозможно. Бесконечной вереницей двигались они, но движение это было стремительнее ветра и оставляло позади мстительный вихрь, сметавший все на своем пути. Из глубин космоса пришли они, в темные бездны его направлялись они. Сам воздух застывал там, где проходили эти призраки, а древнейшая пустыня в отчаянии ждала того часа, когда поработители небес наконец скроются из виду. Но в течение многих часов длилось шествие ужасающего полчища, устремлявшегося все дальше и дальше; охваченные пламенем злобы кровожадные лица под кровоточащим небом. И на протяжении всех этих часов я наблюдал за тем, как преследователи неслись из ниоткуда в никуда, прокладывая себе путь по непроторенному звездному лабиринту вдалеке. Уже наполовину скрывшись за горизонтом, пылающее солнечное око безучастно следило за ними. В унылой бесплодной пустыне и в темном облачном небе замерло абсолютно все; одно лишь грозное полчище не останавливалось, продолжая мчаться ввысь.

Они ушли, оставив мерцающее небо и устремившись в беспросветную ночь, по-прежнему в поисках следов далекого и величавого шествия Посланников. Солнце почти опустилось за потускневший горизонт, небосвод пуст и уныл. И теперь исход космической драмы останется тайной навеки.

И кто же автор этого замечательного рассказа?

В сухом русле реки в часе езды от М*** в давние времена было два жилых дома, расположенных всего в трех милях по прямой друг от друга. Один был усадебным и очень ухоженным, как почти все сельские дома во всех Соединенных Штатах. Второй был настолько убогим и ничтожным, что походил на дикое логово нелюдимого животного, которому просто нравилась грязь.

В одном жил Генри Перси, богатый фермер, добрый отец, опытный землепашец, филантроп и повелитель округи. С ним жила его обожаемая семья и не менее обожаемая свита.

В другом жил Поверти Бугер[1], злобный негодяй, одуревший от греха, ленивый, угрюмый и ворчливый. С ним жил его компаньон, Индеец Джо, такой же вредный полукровка, как и хозяин.

Генри Перси разводил лошадей, лучших на всех обширных равнинах южной Аризоны.

Под опекой Поверти Бугера находились: канюк по кличке Боевой Шрам, носуха[2] по кличке Сиско и дворняжка по кличке Педро. Канюк походил на Форкиаду[3], дворняга – на тасманского дьявола, а носуха – на оживший кошмар.

В день, когда случилась эта история, дела у Генри Перси, как и у Поверти Бугера, шли спокойно.

У Перси наступил час сиесты.

У Бугера готовилась стряпня.

Прошлым вечером Сиско и Педро поймали зайца и принесли домой хозяину. Животные совершали набеги совместно с Боевым Шрамом. Эта хитрая птица, паря на безжалостных крыльях, замечала добычу и давала сигнал Сиско и Педро. Если добыча хотела убежать, Педро догонял ее, потому что Педро был наполовину койотом и передвигался быстро как борзая. Если добыча хотела зарыться в землю, Сиско выкапывал ее, потому что Сиско мог рыть землю, словно гигантский крот. Если добыча хотела забраться на дерево, Сиско лез за ней, и Боевой Шрам налетал сверху, пока дичь не выбивалась из сил и не падала с ветвей прямо в раскрытую пасть Педро. Ни один кролик, ни одна белка, ни один суслик не могли уйти от этого смертоносного трио.

Фрэнк Белнап Лонг. Вне времени

В новый том собрания сочинений Ф.Б. Лонга войдет, помимо прочего, и нижеследующий рассказ - подобно другим сочинениям, вышедшим из-под пера писателя в 1950-х, любопытный образчик соединения НФ, мистической литературы и хоррора.

ВНЕ ВРЕМЕНИ

— Предстоят очень большие перемены, Нед, — сказала Синтия Джексон. Она вызвала замешательство на наблюдательном посту небольшом зеленом мире, к которому быстро приближалась ракета связи Звездный Туман, снабженная деформационным двигателем.

Ее муж и второй пилот кивнул, вспомнив Клифтона и Хелен Суини, а также молодых Суини. Он с улыбкой вспомнил, какие фокусы вытворял с бумажным змеем Томми Суини, вспомнил его веснушки и хитрые глазёнки — десятилетний кудрявый паренек, наделенный ирландским чувством юмора, крепко разросшимся в чужой почве в пяти тысячах световых лет от Земли.

Посев, жатва и вязка снопов — в синем свете большого двойного солнца… И его сны были полны тех же надежд, которые принес межзвездный деформационный двигатель; столетие назад двигатель был установлен на первом опытном корабле, который отправился с Земли в дальнее путешествие к звездам — и сейчас Нед вел этот корабль.

Теперь Томми стал взрослым мужчиной — таким же крепким, как его отец; это можно было считать само собой разумеющимся. А его сестра должна была стать гибкой девушкой с ясными голубыми глазами — и вот она выйдет из белого пластикового дома, прелестная, сохранившая душевную энергию двадцати прошедших лет, запечатленную в осанке и улыбке.

Конечно, они еще оставались фермерами. Нельзя и за миллион лет изменить Суини, нельзя их оторвать от хорошей земли.