Эпилог
Доктор Уильям
Браун, который, насколько известно, преподает психологию в Оксфордском
университете, стал свидетелем некоторых необычных явлений однажды вечером в
национальной лаборатории психологических исследований. Это случилось весной нынешнего,
1932 года; и поводом стало испытание «сил» молодого австрийца, Руди Шнайдера. На
доктора Брауна все увиденное произвело огромное впечатление. Если я правильно
помню, он говорил, что видел вещи, которые нельзя объяснить с точки зрения
психологии. Я забыл, в чем именно проявлялся этот феномен, но был нарушен даже закон
всемирного тяготения. Твердые предметы летали и плавали в воздухе, но не
падали; никаких трюков, никаких скрытых аппаратов обнаружить не удалось — все тщательно
проверили опытные наблюдатели, одним из которых был доктор Браун. Доктор Браун
написал по этому поводу два письма в «Таймс»; и второе письмо не так содержательно,
как первое, поскольку содержит упоминания о нашем невежестве, об ограниченности
нашего опыта и нашего знания. «Я не могу», — писал доктор Браун во втором
письме, — «оспаривать подлинность явлений, которые видел. С другой стороны,
обширные пробелы в моих познаниях, касающихся большого количества явлений,
мешают мне однозначно оценить увиденное, несмотря на очевидную значимость этих
фактов». Насколько я понимаю, это значит, что научная мысль не желает принять
ни изолированные сверхъестественные явления, не основанные ни на каких теориях,
ни разумные объяснения этих явлений, ни концепции, в которые можно вписать
такие явления. Человек науки видит явление, которое он считает нарушением
законов природы, а эти законы ему известны. Он не может отрицать и не может
объяснить увиденное; и все же он не может безоговорочно принять это, потому что
в его знаниях появились пробелы. Кусок свинца, положим, в десять фунтов, мягко поднялся
к потолку, завис там и медленно опустился снова. Наш ученый свидетель все это видел,
но он не сможет принять данный опыт в качестве несомненного факта, потому что
никто не может предоставить ему понятных и обоснованных теорий, объясняющих, почему
куски свинца, при определенных условиях, могут двигаться именно так.