
Джон Мюриэл (7 апреля 1909 – 1975), он же Джон Сент-Клер Мюриэл, - английский преподаватель, романист и автор биографий; выходец из среднего класса Восточной Англии; также использовал псевдонимы "Саймон Дьюс" и "Джон Линдсей".
Мюриэл черпал материал из собственной жизни и написал четырехтомную автобиографию, посвященную юности, проведенной в Суффолке и Эссексе. Биографические сочинения у него получались увлекательные, но не всегда достоверные, а книги, посвященные топографии Лондона, стали увлекательными путешествиями по истории и легендам. Среди его художественных произведений - триллеры, детективы, а также романы на серьезные темы; по крайней мере, два из них были запрещены в Ирландской Республике из-за религиозных и политических взглядов автора.
Мюриел писал также стихи и короткие рассказы. Сын и внук врачей, он посвятил свою последнюю книгу преступлениям докторов - "Врачи убийства" (1962).
Мы уже увидели Мюриэла в амплуа сочинителя парадоксальных новелл "Джона Линдсея". А сейчас, завершая наш "парад неизвестных знаменитостей", предлагаю рассказ на сходную тему; возможно, лучший рассказ писателя. Это своего рода трибьют другой истории, известной и заслуженно популярной - но я не стану указывать источник вдохновения Мюриэла, чтобы не портить читателям удовольствие. Скажу только, что рассказ этот удивительно - для триллера - добрый и светлый, и независимо от истолкования финала читателю удается сохранить Надежду. А это в наше кошмарное время очень важно.
Решение
Когда Розалинда ушла,
накинув подаренную им золотистую шаль поверх черного платья, сэр Хорас Ламберт
вернулся в кабинет и закрыл за собой дверь. Он погасил весь свет, кроме
маленькой лампы для чтения у очага, и сел в кресло. Он хотел остаться в
темноте. Потрясения этого дня, вместе с тягостными утренними событиями, лишили
его душевного равновесия – просто сразили; и когда Розалинда сказала, что
пойдет на вечеринку к Ширли Гейн, он был рад. Он знал, что это ложь, что
Розалинда, Ширли и Палмер все вместе его дурачат – и все-таки был рад; сегодня
вечером, обнаружив это письмо, он не мог смотреть в лицо Розалинде, не мог
провести с ней весь вечер, читая, слушая радио или раскладывая пасьянс. Он с
ужасом думал о вечере наедине с женой – думал с того самого мгновение, когда
прочел письмо, по какой-то случайности оказавшееся среди его корреспонденции;
это было письмо от Палмера, который сообщал Розалинде, что встретит ее в
«Попугае», а потом они поедут к нему на квартиру.
Ламберт поднес руку ко
лбу. Он чувствовал себя так, будто проиграл бой, как будто свалился на землю, и
теперь все они могли переступить через него, и Розалинда, со всей её ложью, с
ее смеющимися глазами и нежностями, которые он так любил, могла пойти своей
дорогой, не думая, что сделала ему больно, что ранила его почти смертельно.