Фредерик Коулс. Панч и Джуди

 

Многие рассказы замечательного писателя при его жизни публиковались только в небольших региональных журналах и газетах и оставались неизвестны широкой публике. Так случилось и с "Панчем и Джуди". После смерти Коулса этот рассказ включался в самые престижные жанровые антологии

ПАНЧ И ДЖУДИ

 I

 Я наткнулся на него на зеленой дорожке недалеко от Льюиса. Мое внимание привлекло продолговатое сооружение, покрытое потертой водонепроницаемой тканью и установленное на чем-то вроде двухколесной тележки. На одной стороне этой хитроумной конструкции была какая-то выцветшая надпись; подойдя ближе, я смог прочесть: Проф. Джек Смит. Старейшее шоу в мире. Грубый портрет Панча подтверждал, что это было странствующее шоу Панча и Джуди. Храп, доносившийся из-под живой изгороди, свидетельствовал о присутствии профессора, растянувшегося на траве в самой неэлегантной позе. Пустая бутылка в вытянутой руке указывала на причину глубокого сна, в который погрузился джентльмен.

Что-то побуждало меня поскорее пройти дальше – в спящем человеке было нечто удивительно неприятное. Я мельком рассмотрел жестокий рот, колючую щетину на небритом подбородке и грязные седеющие волосы, прикрытые ветхой фетровой шляпой. Я даже почувствовал, что и в этом продолговатом сооружении на колесах было что-то зловещее. Но все же, в шоу Панча и Джуди всегда отыщется что-то привлекательное, и я полагаю, очарование в какой-то мере распространяется и на человека, который управляет куклами. Я колебался всего на мгновение дольше, чем следовало. Профессор проснулся, с трудом принял сидячее положение и посмотрел на меня мутными, налитыми кровью глазами, которые были посажены так близко, что придавали ему лисий вид.

- Добрый день, - сказал я, чувствуя, что, по крайней мере,  следует соблюсти подобающие условности.

- Доброго вам дня, - ответил он хриплым голосом. - Вы направляетесь в Льюис?

Я сказал, что только что уехал из города и отправился на загородную прогулку.

- Сегодня чертовски жарко для прогулок, - сказал он. - Я устал катить эту чертову штуку. Она становится тяжелее с каждой пройденной милей. Мне это надоело.

Он с трудом поднялся на ноги, поднял пустую бутылку, с сожалением посмотрел на нее и швырнул за изгородь. Было очевидно, что когда-то профессор был привлекательным мужчиной. Но теперь широкие плечи стали сутулыми, дряблые конечности имели нездоровый вид, и мне даже показалось, что взгляд его какой-то затравленный. Должно быть, профессор понял, что я оцениваю его, потому что, как бы в продолжение своего последнего замечания, спросил:

- Как вы думаете, сколько мне лет?

Я попытался проявить вежливость и рискнул предположить, что ему пятьдесят шесть.

- Так вот что вы думаете, - сказал мужчина с невеселым смехом. - Ну, вы здорово промахнулись. Скиньте десяток, и вы все равно не угадаете. Мне всего сорок пять, но за последние несколько дней у меня было достаточно забот, которые могут человека свести в могилу. Это плохо, когда единственный способ заснуть - выпивка. Виски стоит слишком дорого.

Я посочувствовал и, чтобы сменить тему, спросил о шоу.

- Да, - ответил он. - Это старейшее шоу на земле. Нападение и убийство. Странно, что людям нравится убийство, даже если это всего лишь старый Панч, вышибающий мозги Джуди палкой. - Он взглянул в сторону кургана и быстро повернулся ко мне. Именно тогда я точно понял, что профессор боится. Явный, неприкрытый страх отражался в этих бегающих, налитых кровью глазах. Его рука сжала мою руку, и он заговорил настойчивым шепотом: - Скажите мне… Скажите мне правду, как на исповеди. Вы видите маленькую собаку - маленькую белую собаку с черной отметиной на левом ухе, сидящую на этой тележке?

Я посмотрел в указанном направлении и ответил:

- Там нет никакой собаки. Должно быть, виски заставляет вас видеть то, чего нет.

- Только не в этот раз. Она сидит там уже три дня.

Он начал бормотать что-то о моряке, собаке и газете. Я не мог разобрать ни слова из того, что он говорил. Затем, сделав отчаянное усилие, он, казалось, взял себя в руки и заговорил более разумно.

- Им всем нравится шоу «Панч и Джуди», а это значит, что им нравится убийство. Вам это нравится, мистер, и вы знаете, что это правда жизни. Я напуган, и это правда, как Бог свят. Я должен кому-нибудь рассказать обо всём, иначе я сойду с ума. - Он снова начал что-то бормотать, и, убедившись, что мне приходится иметь дело с сумасшедшим, я решил, что будет безопаснее потакать ему.

- Расскажите мне всё, что вам хочется сообщить, - сказал я, - если это вам поможет. Только, ради всего святого, возьмите себя в руки, если хотите, чтобы я вас выслушал.

Он снова сел, а я устроился на пне, готовый убежать, если он решится применить силу. Не совсем приятное ощущение - знать, что ты один в безлюдном месте с человеком, который может оказаться опасным маньяком.

 

II

 

- Всё началось более десяти лет назад, - начал профессор. - В те дни я выглядел немного лучше, чем сейчас, и у меня была девушка. Ее звали Дейзи - Дейзи Грининг - и я встретил ее в Мейдстоуне. Ей понравилось шоу, и я тоже ей понравился, так что мы подружились и начали гулять вместе. Я зарабатывал хорошие деньги, и прошло не так много времени, прежде чем мы решили пожениться. Мы сняли коттедж в Детлинге за пять шиллингов в неделю и обставили его кое-какими мелочами, которые я подобрал в своих путешествиях. У нас должно было появиться настоящее маленькое любовное гнездышко. Но не всегда всё получается так, как задумано, и Дейзи-возлюбленная, и Дейзи-жена - две разные вещи. Вскоре я узнал, что у нее стервозный характер, и я решил вылечить ее, потому что всегда поступал так, как подобает мужчине - хозяину в своем собственном доме. Короче говоря, в течение двенадцати месяцев она подала на меня в суд за жестокое обращение, и чертовы магистраты издали постановление о раздельном проживании, согласно которому я должен был платить ей десять шиллингов в неделю.

Я не из тех парней, которые терпят ложь, мистер. Большую часть времени я проводил в разъездах со своим шоу. Но в промежутках я жил в Мейдстоне и присматривал за маленькой Дейзи, которая вернулась, чтобы жить со своей дорогой мамочкой. Прошло не так много времени, прежде чем я узнал, что в скором времени появился еще один парень - моряк по имени Тед Ричардс. В выходные они куда-нибудь уезжали или отправлялись в деревню вместе, как пара влюбленных птичек… А я платил десять шиллингов каждую неделю.

Ну, я выждал время. Я хорошо позаботился о том, чтобы они никогда не видели меня, потому что не хотел, чтобы они знали, как внимательно я за ними наблюдаю. Я позволил этому продолжаться почти год, и я мог бы терпеть еще дольше, если бы случайно не услышал, что они планируют пожениться, когда настанет следующее лето. Это не имело большого значения, потому что к тому времени я был готов положить конец их любовным мечтам. Разве вы не почувствовали бы то же самое, мистер, если бы ваша жена встречалась с другим мужчиной, а вы пытались удержать ее подальше от ваших честно заработанных денег?

Он бросил на меня злобный взгляд, и я поспешно согласился. Я испытывал физическое отвращение к этому человеку, но не осмеливался прервать его.

- Это было в один из ноябрьских дней, когда корабль нашего драгоценного Теда пришвартовался в Ширнессе. Я знал, в какой паб он направится, как только сойдет на берег, и сидел там, готовый встретить его. Подружиться с ним было достаточно легко. Немного выпивки, и мы стали закадычными друзьями. У меня есть небольшой сарай в Блю-Тауне - лачуга, которую я снял для хранения своего шоу. Я сказал моряку, что у меня там осталось немного виски, и он, не раздумывая, пошел со мной. Он не ожидал удара между глаз куском свинцовой трубы. Но он получил именно это, и его череп раскололся, точно яичная скорлупа. Позже я уложил его, такого тихого и спокойного, в свою маленькую тележку, накрыл макинтошем и оставил на ночь.

Может быть, вы знаете остров Шеппи, а может быть, и нет. Ширнесс - единственное приличное селение на острове, но есть несколько деревень, где человек с Панчем и Джуди всегда может заработать несколько монет. Раньше я бывал там довольно регулярно, и знал остров как свои пять пальцев. Есть часть побережья, между Минстером и Лейсдауном, где дорога проходит мимо утесов - и они постоянно обрушиваются. Обычно падают небольшие куски, но иногда в море срывался огромный пласт глины. Однажды за одну ночь исчезла церковь. Я исследовал эти скалы несколько дней подряд и знал все самые опасные места.

Там была узкоколейная железная дорога, которая вела в разные деревни - очень несуразная, потому что машинист выходил на каждом перекрестке, чтобы открыть ворота, а затем ждал, пока помощник снова закроет их после того, как поезд проедет.

На следующее утро я покатил свое шоу на железнодорожную станцию. Тогда у меня был маленький щенок - черно-белый терьер, который принимал участие в шоу, и я помню, как зверь скулил возле колес, когда я толкал тележку по улицам. Охранник, который знал меня довольно хорошо, отпустил обычную шутку про "гроб на колесах", не зная, что в этот раз он гораздо ближе к истине, чем предполагал. И всю дорогу проклятая собака скулила и тявкала, хотя я чуть не вышиб из нее кишки.

Едва пробило восемь часов, когда мы добрались до Лейсдауна, и никто, казалось, не проявлял никакого интереса ни ко мне, ни к моей тележке. Я катил ее к скалам и по тропинке, пока не добрался до выбранного мной места. Там была крошечная бухта, где волны подмыли нижнюю часть утёса, образовав что-то вроде пещеры. Поблизости никого не было, и мне не потребовалось много времени, чтобы выгрузить тело, бросить его на берег и затащить в воду. А потом эта проклятая собака начала лаять так громко, что ее можно было услышать в Ширнессе. Я схватил ее, ударил головой о камень и бросил в воду, чтобы она составила компанию моряку. Я захватил с собой пару ломов и вбил их в вершину утеса. Используя их в качестве рычагов, мне вскоре удалось сдвинуть с места около десяти тонн грунта, и любовник Дейзи был погребен под ним.

Я вернулся в Лейсдаун и устроил шоу для детей в школе. В тот день я также давал представления в Истчерче и Минстере, и только один человек спросил меня, где моя маленькая собака. - Профессор беспокойно взглянул в сторону тачки и с криком вскочил на ноги. - Вон она, вон она,  - захныкал он, указывая дрожащей рукой. - Разве вы не видите ее, мистер, она сидит на тележке?

Я заверил его, что не вижу никакой собаки. Но, должен признаться, я был сильно напуган и готов в любой момент пуститься наутек. Мужчина, казалось, снова овладел собой и подоступил ближе ко мне.

- Все это случилось десять лет назад, - прохрипел он, - и теперь они оба со мной. Я не осмеливаюсь устраивать свое шоу, потому что, когда я делал это в прошлый понедельник в Крэнбруке, моряк и собака оба были со мной и чуть не свели меня с ума. - Он снова посмотрел в сторону тачки и схватил меня за руку. - Скажите мне честно, мистер, - взмолился он. - Разве вы не видите, как эта чертова псина сидит там и скалится на меня?

Я еще раз сказал, что никакой собаки не вижу, и попытался успокоить его.

- Ты чертов лжец, - заорал профессор. - Ты хорошо видишь собаку и думаешь, что я тебе поверю. Она была там с тех пор, как я прочитал заметку в газете четыре дня назад. И я скажу тебе кое-что еще. - Он подошел ближе, и я отшатнулась от его зловонного дыхания. - Моряк внутри будки, и я не смею ее открывать. Теперь мне придется возить их обоих всю оставшуюся жизнь. - Дикий взрыв отвратительного смеха вырвался из его горла. - Хорошая шутка, не так ли? - закричал он. - Тед Ричардс живет в Чатеме с моей женой. Убитый моряк был вовсе не он.

Все еще дико хохоча, он бросился к тележке, подхватил её и помчался по дороге, как будто за ним гнался дьявол.

 

III

 

Старший инспектор Стентон из полиции Сассекса - мой старый друг; полагаю, что мне следовало сразу же обратиться к нему со своей историей. Но я терпеть не могу, когда надо мной смеются, и, по некотором размышлении, эта история показалась мне совершенно невероятной. Профессор, очевидно, стал жертвой бреда, вызванного алкогольными излишествами.

Прошло более двадцати четырех часов, прежде чем я упомянул об этом деле Стэнтону, и я сделал это только потому, что мы случайно встретились в клубе. Я заметил проблеск интереса, мелькнувший в его глазах, как только я начал рассказ о своей встрече. Он спокойно слушал, пока я описывал бредни человека с Панчем и Джуди, а затем сказал:

- Полагаю, что на фургоне было написано имя, и готов поспорить, что это был Джек Смит.

- Совершенно верно, - ответил я. - Вы же не хотите сказать, что уже схватили его?

- Не совсем так. Он повесился прошлой ночью в старом сарае на Брайтон-роуд.

- Боже милостивый! - воскликнул я. - Значит, этот человек сошел с ума, и его фантазии одержали над ним верх.

- Я не так уж уверен насчет фантазий. Сегодня днем нам удалось разыскать его жену, и она живет в Чатеме с моряком по имени Эдвард Ричардс. Эта часть рассказа оказалась достаточно правдивой, как и та часть, что касалась убийства. Мы нашли вот это в кармане Смита. Очевидно, оно было вырвано из одной из газет Восточного Кента, около пяти дней назад.

Он вытащил грязный листок бумаги из своего блокнота и протянул его мне. Это была короткая заметка, в которой рассказывалось о падении части скал близ Лейсдауна, на Шеппи, и последующей находке скелета человека и костей собаки. «Судя по медальону, найденному рядом с останками, - говорится в заключении отчета, - есть основания полагать, что несчастный был моряком. Полиция занимается этим делом, и нам дали понять, что уже возникли некоторые подозрения».

- Значит, он убил не того человека? - сказал я, возвращая листок бумаги.

- Это все, - ответил Стэнтон в своей лаконичной манере. - Но в самоубийстве есть пара моментов, которые меня озадачивают. На мягкой земле под телом виднелись следы собачьих лап, и, судя по состоянию брюк и ног Смита, было очевидно, что животное прыгало на него, когда он свисал с балки. Следы лап были только в этом месте, и мы не нашли никаких следов бродячей собаки. Полагаю, вы уверены, что вчера днем с ним не было терьера.

- Там не было никакой собаки, - заявил я без колебаний. - Смит клялся, что видел ее, но я ничего не видел.

- Любопытно, - сказал Стэнтон. - Другая деталь еще более загадочна. Когда мы пришли осмотреть тележку, она была пропитана водой и грязью, и вокруг нее стояла самая отвратительная вонь. Доктор говорит, что сырость, несомненно, была вызвана морской водой, и утверждает, что именно такой запах мог исходить от разлагающегося трупа.

Перевод С. Тимофеева под редакцией А. Сорочана