Миндрет ЛордЛил
Полагаю, вряд ли птица знает, куда она летит, когда
начинаются сезонные миграции. Возможно, она даже не подозревает, что вообще
направляется куда-то. Она просто поднимается в воздух – а потом инстинкт или
некая непонятная сила ведет ее к цели. Думаю, примерно то же случилось и с Тони
Кроссом в ночь, когда он повстречал женщину, которая стала его женой.
Тони был высоким, худым, подвижным парнем, загорелым, с
синими глазами, которые смотрели всегда немного искоса, как будто он
непрестанно щурился. Тони вышел из своей холостяцкой квартиры и направился в
ночь, не имея ясного представления о том, что собирается делать. Он чувствовал
невероятное оживление. Он не хотел идти на вечеринку, а это было для него самым
естественным и простым делом, потому что все и всегда были рады Тони Кроссу. Он
не хотел попасть в затруднительное положение. Он не хотел оказаться на виду. Он
просто хотел пройтись. Возможно, он полагал, будто это его собственное желание.
Он шел по парку, ни о чем особенном не думая – возможно,
немного о футболе, или о гольфе, или о рыбалке во Флорида-Кейз. Вероятно, так
он прогуливался около часа, а потом покинул парк, не обратив внимания, в какую
сторону направляется, и не задумываясь, куда идет. Все, что знал Тони: ему еще
не хотелось возвращаться домой, и он не хотел идти ни к кому из знакомых. На
углу располагался уютный маленький бар, и Тони решил, что может зайти туда и
утолить жажду, которую внезапно почувствовала. Он вошел в бар – и там была
девушка, к которой он шел все это время. Нельзя сказать, что Тони об этом
догадывался…
Она была очаровательна – тут никаких сомнений не возникало.
Однако я отмечу – и позднее вы поймете, что я имею в виду – почему бы ей и не
быть такой очаровательной? Если я не ошибаюсь, достаточно нескольких слов,
стекляшки в форме куриного яйца, а остальное – уже дело выбора… Кудрявые черные
волосы падали ей на плечи и сияли бронзой и багрянцем; ее кожа была как
лепесток магнолии; изгибы ее тела воплощали то, о чем мечтали мужчины – ведь
есть множество неблагодарных, не довольствующихся тем, как выглядят нормальные
женщины. Губы ее казались такими же, как и все остальное – слишком хороши,
чтобы быть настоящими; а ее глаза казались слишком уж настоящими – и не могли
быть хорошими. Как только Тони отворил дверь, девушка обернулась и посмотрела
на него. Он направился к стойке бара, где сидела в одиночестве девушка. Тони
даже не пришла в голову мысль, что такая девушка делала там одна, но думаю, что
могу вам сказать – она ждала его. Я именно это и имею в виду. Она не просто
ждала какого-нибудь симпатичного парня с большими деньгами. Ничего подобного…
Нет, когда дверь начала отворяться и девушка повернула голову – она уже знала,
кого должна увидеть: Тони Кросса.
Ее звали Лилит; они с Тони поженились через три недели.
Лил и Тони жили душа в душу. Иногда случается услышать о
людях, которые созданы друг для друга; здесь был тот самый случай. Ее красота
никогда не создавала им помех; Лил была рада тому, что нравилась Тони. Она
содержала дом в порядке, готовила самые вкусные в мире блюда, всегда была
весела и готова была заниматься чем угодно и днем, и ночью; она была так
хорошо, что ее просто нельзя было испортить (хотя Тони подчас и старался).
Когда он куда-то отправлялся вместе с женой, она производила сенсацию – и даже
не задумывалась об этом. А когда они оставались дома, Тони всегда казалось, что
он обманул всех прочих мужчин в мире. Вы скажете, это не может быть взаправду…
Я с вами соглашусь.
Кое-что загадочное в Лил все-таки было. Во-первых, она
никогда не упоминала о своем прошлом. У такой девушки почти наверняка должно
было быть интересное прошлое – в Голливуде, на Бродвее…где-нибудь. Но я никогда
не слышал о ней, как не слышал и Тони – и никто другой. Оставалось только
удивляться… Однако если Лил об этом спрашивали, она так ловко меняла тему, что
гость даже не понимал, как его обвели вокруг пальца; только по пути домой он
догадывался, что ровным счетом ничего не узнал. Тони даже не удалось выяснить,
где она жила, когда они повстречались. Сомневаюсь, что он этим особенно
интересовался – с чего бы? Если ты нашел жемчужину – вряд ли ты станешь
выяснять, из какой раковины она появилась.
Когда Лил и Тони стали жить вместе, она привезла с собой
немало вещей – но нашлась среди них одна, сильно отличавшаяся от прочих.
Это была небольшая коробка, размером с переносную пишущую
машинку; но кожаный футляр казался очень дорогим, а замок был сделан из золота.
Замок выглядел довольно странно; искривленная скважина предназначалась для
ключа очень необычной формы.
Тони впервые заметил коробку, когда зачем-то полез в шкаф в
спальне. Он вытащил ящик на свет, поближе к лампе, и спросил:
— Что это? Никогда раньше не видел…
Лил забрала у него коробку, а потом ответила:
— Всего-навсего моя старая косметичка. Я давно потеряла
ключ.
— А что внутри?
— Ничего, я думаю. Может, древняя губная помада.
Тони был из тех мужчин, которые не могут остановиться, видя
замки и запоры.
— Давай откроем ее, — сказал он. – Думаю, я справлюсь, если
возьму твою шпильку.
Лил прижала к себе коробку и отступила на шаг.
— Нет… ты испортишь замок. Я когда-нибудь закажу новый ключ.
Тони просто хотел показать, какой он умный и ловкий.
— Ну давай! Отдай ее мне. Я открою ее за минуту. – И он
протянул руку за коробкой.
Лил ударила Тони по руке так быстро и сильно, что он
вскрикнул. Ее глаза пылали, как раскаленные угли, и впервые Тони услышал в ее
голосе ярость:
— Это мое! Я не хочу, чтобы ты это открывал! Я не хочу,
чтобы ты к этому прикасался! Никогда!
Он в немом изумлении смотрел на Лил, и через несколько
мгновений она рассмеялась, пытаясь извиниться:
— О, прости, дорогой. Я не хотела, чтобы это прозвучало
так…ужасно. Я в самом деле уверена, что коробка пуста, но даже если это и не
так, я не хочу ее открывать, потому что… ну, потому что я суеверна.
— Почему? – Тони все еще не пришел в себя; ему, как ни
странно, было немного неприятно, хотя Лили находилась совсем рядом.
Она погладила руку, которую только что ударила.
— Ничего такого…честное слово, дорогой. Это не касается
никого на свете, кроме меня… и… и мне не хотелось бы говорить об этом. Ты ведь
меня не заставишь?
Она бросила вызов его рыцарским чувствам.
— Конечно, нет! – Он чувствовал себя псом, которому поручили
стеречь что-то очень важное.
На том дело и кончилось. Больше Тони никогда не видел Лил в
гневе. А что до коробки – он к ней не собирался даже приближаться. Каждая
женщина имеет право на небольшую тайну, а такая женщина как Лил имела право на
что угодно.
Но самая важная тайна Лил была куда приятнее – по крайней
мере, с точки зрения Тони. Первый намек на нее Тони заметил, когда однажды
ночью они вдвоем возвращались домой с затяжной вечеринки. Лил дремала,
свернувшись рядом с Тони на переднем сиденье автомобиля с откидным верхом; на
улицах практически не было машин, и Тони ехал неспешно и лениво, пока Лил внезапно
не выпрямилась и не сказала:
— Стой, Тони! Сверни на обочину!
Как хороший водитель, Тони притормозил, прежде чем спросить:
— Почему? В чем дело? Что-то не так?
Лил смотрела вперед, как будто увидела там что-то, ее
заинтересовавшее; но прошло мгновение, и она сказала:
— Я просто хотела попросить сигарету.
— О… конечно. – Тони прикурил сигарету и передал ее Лил.
Когда Лил поднесла сигарету к губам, в трех кварталах
впереди раздался мощный взрыв газа, от которого содрогнулся весь город.
Им просто повезло.
Лил, конечно, была удачлива, и еще она была умна. Когда она
давала Тони советы (только если он спрашивал), они всегда оказывались
полезными. Иногда советы были просто великолепными. Дела Тони пошли гораздо
лучше с тех пор, когда он встретил Лил.
Я говорил, что Тони был без ума от Лил – он и впрямь был от
нее без ума. Но такие вещи, они как лихорадка, и со временем его пульс
замедлился до нормального уровня, а температура постепенно упала до обычных
96,8. Прошло три года, и теперь он по-прежнему сходил с ума по Лил – но уже
спокойнее и не так заметно.
Обычная женщина, возможно, даже не заметила бы перемены. Она
ведь тоже изменилась бы – привыкнув к долгому, спокойному, счастливому браку.
Но Лил не была обычной женщиной.
Однажды Тони заметил, что Лил с любопытством смотрит на
него, и спросил:
— Что у тебя на уме, дорогая? О чем ты так задумалась?
— Я думала… — медленно проговорила она, — я думала, что ты
не любишь меня так сильно, как я надеялась.
Это было непохоже на Лил. Тони посмотрел на нее, чтобы
понять, серьезно ли она говорит, потом подхватил и усадил к себе на колени.
— Ну что такое? Ты знаешь, я обожаю тебя… С тобой не
сравнится ни одна женщина в мире. И я не такой глупец, чтобы этого не знать.
Поцелуй меня – и давай больше не будем даже упоминать о такой ерунде.
Лил покачала головой.
— Нет. – Она поцеловала Тони нежными, бархатными губами. – Нет.
Если я тебя покину – или со мной что-нибудь случится, ты скоро утешишься.
Одной мысли об этом было достаточно, чтобы испугать Тони.
— Даже не говори ничего подобного! Я жить без тебя не смогу.
Я скажу тебе откровенно – если что-то с тобой случится, я не знаю, как смогу
жить дальше. Я просто умру.
Лил по-прежнему качала головой. Наконец она заговорила:
— Ты такой милый, Тони… Ты единственный мужчина, который мне
нужен… о котором я всегда мечтала. Но я бы предпочла, чтобы ты любил меня
сильнее.
Тони почти разозлился.
— Сильнее! Я люблю тебя так сильно, как только может любить
обычный смертный человек!
Лил потрепала Тони по щеке и соскользнула с его колен.
Очевидно, она справилась со своими сомнениями, и весь этот эпизод был позабыт.
Тони не вспоминал о нем две недели – а потом Лил исчезла.
Для бедного Тони это стало ужасным потрясением. Казалось
невозможным, что человек сумеет перенести такие страдания и остаться в живых.
Было бы ужасно и трагично, если бы Лил умерла – но неясные обстоятельства ее
исчезновения делали случившееся еще более кошмарным. Тони вернулся домой с
работы, а Лил не было – вот и все. Ее одежда и вещи остались в квартире – за
исключением платья, которое было на ней. Никто не видел, как она уходила. Полицейские
и частные детективы некоторое время занимались этим делом, а потом отказались
от него. Тони продолжал надеяться – и в то же время боялся. Такая прекрасная
женщина как Лил – исчезла бесследно! Это могло означать нечто поистине ужасное,
о чем не хотелось даже думать, и Тони невыносимо страдал. Думаю, все шло к
тому, что он мог попасть в лечебницу – если бы не Хелен.
Незадолго до исчезновения Лил (а может, сразу после этого)
Хелен въехала в квартиру по соседству с Тони; он впервые увидел новую соседку в
тот вечер, когда еще думал, что Лил ушла в кино и вернется через час-другой.
Хелен постучала в дверь и спросила, может ли она воспользоваться телефоном,
потому что ее аппарат еще не подключен.
— Конечно-конечно! – сказал Тони. – Входите! Рад помочь!
Хелен была блондинкой. Если Лил казалась самой прекрасной
брюнеткой, о которой мог мечтать Тони (или любой другой мужчина), то эта
золотоволосая девушка ни в чем ей не уступала. Она была чуть выше Лил и,
возможно, чуть тоньше, но чуть шире в бедрах; Хелен, казалось, гордилась своей
фигурой – и бедрами, и высокой грудью… Лицом она напоминала богиню – но не
холодную и не надменную, а поистине совершенную.
Хелен поддерживала Тони в первые месяцы его мучений. Он не
хотел видеть никого из друзей, поскольку их сочувствие казалось невыносимым. Но
Хелен жила за соседней дверью, и говорить с ней было гораздо легче – просто
потому, что она не знала Лил – и еще она была очень внимательной
слушательницей. Тони изливал ей все горести своего разбитого сердца. Они вместе
ужинали почти каждый вечер. Потом, четыре месяца спустя, Хелен споткнулась о
порог и Тони подхватил ее обеими руками.
Тони испытывал чудовищные страдания, но он был достаточно
честен, чтобы признать: он полюбил Хелен. Он любил ее так же сильно, как Лил. А
может, даже сильнее. Это было отвратительно… невозможно…но это было истинно.
Теперь даже сильнее, чем прежде, он стремился выяснить, что
же случилось с Лил. Если она найдется, если выяснится, что она покинула его не
по своей воле, Тони хотел вернуть ее и сделать все возможное, чтобы позабыть
Хелен. Если она ушла по своей воле, тогда следовало договориться о разводе.
Если она мертва… Но что же еще можно было сделать? Полиция обыскала всю страну,
газеты и радио разнесли их историю по миру. Все казалось безнадежным. И тем не
менее где-то в глубине разума Тони таилось слабое ощущение – некое предмыслие –
того, что тайну можно разгадать. И даже больше: было странное, настойчивое
осознание того, что стоит ему только подумать, как он самостоятельно откроет
истину. Казалось, на кончике языка у него уже висит нужное слово – но все никак
не сорвется…
Однажды вечером Хелен спросила:
— Дорогой… ты любишь меня?
Разумеется, это был риторический вопрос. Тони сжал ее в
объятиях и вдохнул аромат ее золотых волос. Он поцеловал Хелен в ухо.
— Так же, как твою первую жену?
— Сильнее! В тысячу раз сильнее!
— Ты уверен?
— Абсолютно уверен!
— Ох… — вздохнула Хелен. – Я так счастлива!
— Если только… — начал Тони, обращаясь прежде всего к самому
себе.
— Что, мой дорогой?
Он снова подумал о Лил. Если бы только он мог знать! И что же там спрятано, в его
памяти? Неужели она оставила какую-то подсказку? Но полиция осмотрела и изучила
все… коробка с косметикой! Тони забыл
показать ее полицейским. На самом деле, он вообще позабыл об ее существовании.
Хелен сонным голосом повторила:
— Что такое, дорогой?
— Я кое-что вспомнил, — сказал Тони, разжимая руки. –
Вернусь через секунду.
Выходя из комнаты, он увидел отражение Хелен в большом
зеркале над камином – золотое видение, окутанное бледно-зеленым, опускалось на
пышный бархатный диван. Это было настоящее сокровище. Священное сокровище.
Тони затворил дверь спальни и бросился к шкафу Лил,
отодвинув в сторону висевшие там платья. Коробка лежала на прежнем месте. Тони
вытащил ее и поставил на прикроватный столик. В ящике он отыскал шпильки Лил.
Тони согнул одну из них и принялся за дело. а вдруг там листок бумаги с
адресом… или какая-то маленькая вещица, которая укажет ему путь…
Замок открылся. Тони поднял крышку и заглянул внутрь.
Коробка была отделана плотным черным шелком; в ней лежал отполированный
кристалл в форме куриного яйца, помещенный в центр странной конструкции –
шестиконечной звезды из какого-то темного металла. Свет, падавший на столик,
касался кристалла и заполнял коробку всеми цветами радуги.
Тони поднял хрустальное яйцо и положил его на ладонь. Оно
было очень холодным и удивительно тяжелым. Потом Тони увидел, что на
металлической поверхности, на которой лежало яйцо, выгравированы какие-то
слова. Он прочел их, произнося медленно и вполголоса. Слова звучали таинственно
– но это была совершенная ерунда. Тони положил кристалл обратно на место,
закрыл и запер коробку и вернул ее на место, в дальний угол шкафа. Он сделал
все возможное, чтобы вернуть Лил – даже открыл коробку, которую она запрещала
трогать. Это была самая последняя надежда. Теперь он свободен. Он чувствовал,
что лучше вернуться к Хелен.
В дверях Тони замер. На диване лежала Лил, ее черные волосы
ниспадали на белые плечи, гибкое тело скрывало бледно-зеленое одеяние.
Сердце замерло в груди у Тони.
Лил осмотрелась, улыбнулась и протянула к нему руки.
— Тебя так долго не было, дорогой…я думала, что ты…
Тони прервал ее; казалось, его голос доносится из немыслимой
дали.
— Бога ради! Где ты была? Откуда… Что… И где Хелен?
Лил застыла. Эти слова, казалось, в первое мгновение ее поразили.
Потом Лил вскочила с дивана, и глаза ее сверкнули.
— Что ты там делал? – Она шагнула в сторону и увидела себя в
зеркале.
Задыхаясь от ярости, она в смятении воскликнула:
— Глупец! Я же говорила: не делай этого! Теперь погляди, что
ты натворил!
Комментариев нет:
Отправить комментарий