суббота, 9 марта 2019 г.

Ф.Б. Лонг. Истинные "Мозгоеды"



С этим рассказом Ф. Б. Лонга вышла небольшая путаница. Впервые он был опубликован в знаменитом журнале Weird Tales под названием The Brain-Eaters в июне 1932 года. Однако на русском языке под названием "Мозгоеды" публиковался совершенно другой рассказ - The Space-Eaters. Он тоже был напечатан в WT, но в июле 1928 года. Этот рассказ входит в цикл о Псах Тиндала и неоднократно перепечатывался, как под названием "Мозгоеды", так и "Пожиратели мозга". Восстанавливая справедливость, мы наконец перевели на русский и подлинных "Мозгоедов" - но дабы избежать путаницы, озаглавили этот текст иначе... Приятного чтения!




Из глубин


Стивен Уильямсон, антрополог и археолог, стоял на палубе «Утренней звезды» и смотрел на смутную серую тень длинной лодки, неясные очертания которой оставались на воде, когда солнечные лучи пронзали туман и чертили причудливые красноватые узоры наискосок от блестящего планшира. Оттуда, где стоял Уильямсон, были хорошо различимы фигуры пассажиров лодки. Они неподвижно застыли в гротескных позах, и когда Уильямсон поприветствовал их, ответа не последовало. Затем, внезапно, все его тело напряглось, и холодный ужас пронизал путешественника. Он резко развернулся, поднес руки ко рту и пронзительным голосом окликнул первого помощника, с равнодушным видом стоявшего посреди корабля, засунув руки глубоко в карманы.
- Держитесь от нее подальше! Отдайте концы! Ради бога…
- Что такое? – Помощник подошел поближе к поручню и обеспокоенно посмотрел за борт. Но с того места, где он находился, лодка была не видна. Помощник собирался повторить вопрос, обращенный к Уильямсону, на минуту взявшего на себя обязанности хранител корабля. Капитан лежал в своей каюте и бредил от выпивки и лихорадки.
- Что ты говоришь, Стив?
- Я сказал – держитесь от нее подальше!
- Почему?

- Думаю, это холера! В любом случае, выглядит ужасно. Смертельная ловушка. Держитесь подальше от лодки.
В одно мгновение помощник оказался рядом со Стивеном и в ужасе посмотрел на лодку и ее пассажиров. Лодка бесцельно дрейфовала по еле заметным волнам, руль был вывернут вбок и обмотан морскими водорослями, а уключины забились затвердевшей солью и темной, пугающей субстанцией, издалека напоминавшей запекшуюся кровь. Помощник сжал руку Уильмсона.
- Они, должно быть, мертвы уже несколько недель, - хрипло пробормотал он. – Все до одного. От них осталось ничего, кроме скелетов. – Он сплюнул, словно отгоняя дурные чувства. – Все до одного! Боже, Стив…
- Посмотри туда! – Уильямсон поднял руку и возбужденно указал на самый высокий из семи скелетов.
Помощник пошатнулся от ужаса. Слабый булькающий звук вырвался из его горла, а рука его сжала руку Уильямсона так сильно, что антрополог протестующе вскрикнул:
- Спокойно, Джим. – Потом, после небольшой паузы, он добавил: - Это был каннибализм. Именно так. Но я могу это понять, Джим. Если эти бедные черти спятили, обезумели…
- Но его голова…- истерически протестовал помощник. – Они не могли ее съесть! Зачем они отрезали ему голову?
Безголовый человек прямо сидел в лодке. Он был одет в запачканные серые шерстяные брюки и грубую моряцкую куртку, покрытую черными и белыми полосами. Куртка была распахнута до пояса. Ноги были обнажены и обожжены солнцем. Одна рука, отрубленная у запястья, безжизненно покачивалась, свесившись за борт, вздымаясь и опускаясь вместе с густой маслянистой пеной. Другая рука была вытянута, как будто в момент смерти человек пытался защититься от нападения чего-то зловещего и неописуемого. На обнаженной волосатой груди кое-где виднелись зловещие темные пятна. Мускулы вырисовывались столь рельефно, что в слабом свете были различимы до мельчайших деталей, даже с расстояния в пятьдесят футов.
Но несмотря на все увечья и повреждения, безголовый человек был несомненно самой значительной фигурой в лодке. Другие пассажиры по сравнению с ним казались ничтожными. Они неуклюже расползлись по планширу, их позы выражали бессильное отчаяние – их тела казались оболочками из дряблой плоти, прикрывавшими торчащие кости, лица напоминали черепа, а руки застыли под неестественными углами. Море уже расправилось с ними. Они не просто были мертвы: они медленно начали чернеть, усыхать и разлагаться.
- Это не холера, - мрачно заметил Стивен.
 Помощник кивнул.
- Полагаю, ты прав. – Голос даже ему самому показался глухим и незнакомым. Его испугал этот странный звук. Он почти истерически посмотрел на своего спутника. Он удивлялся – как мог этот человек оставаться таким спокойным? До сих пор он всегда был исключительно эмоциональным и легко возбудимым. И все-таки ученый в данном случае возобладал – уверенность и самообладание Уильямсона произвели на помощника сильно впечатление.
- Мы все-таки можем спуститься в лодку, - решительно сказал Стивен. – Я хочу выяснить, что там стряслось. Это поистине ужасно, но мне нужно знать.

Полчаса спустя ученый, который явно выглядел нездоровым, странной походкой прошел по палубе «Морской звезды»; он двигался, как будто не вполне сознавая, где находится, и сжал поручень так крепко, что костяшки его пальцев побелели. На мгновение он застыл, глядя, как португальский военный корабль бороздит маслянистую морскую воду, потом его внимание привлек удивительно красивый оттенок воды на горизонте, пока этот цвет не растворился в пурпурной дымке. Потом Уильямсон резко развернулся и с инквизиторской настойчивостью уставился на помощника капитана.
- Ну что?
- Я наказал Харрису… завернуть тела в простыни, - голос Стивена звучал холодно и безжизненно. – Самое меньшее, что мы можем сделать – устроить им подобающие похороны.
Помощник содрогнулся.
- Надеюсь, мы сможем управиться с этим поскорее. Общество мертвецов мне не по вкусу. Если капитан их увидит…в его состоянии, сам понимаешь, ничего хорошего ждать не стоит. Я попросил Симпсона последить за стариком.
- Меня больше беспокоит команда, - медленно проговорил Стивен. – Они перешептываются с тех самых пор, как мы подняли тела на борт. Напуганы до чертиков, я полагаю. Не знаю, стоит ли их осуждать. Если они увидят этот дневник… - Стивен многозначительно постучал по своему карману. - …они могут…просто спятить. Сказать по правде, Джим, меня все это напугало. Я не знаю, что и думать.
Помощник смочил пересохшие губы кончиком языка.
- Это дьявольская тарабарщина, Стив, - пробормотал он. – Они прошли через ад, и как я полагаю, этот парень Хендерсон не выдержал напряжения и сломался. Ну да, он офицер и джентльмен – но каждый может увидеть, что он просто испуганный ребенок. Не думаю, что когда-нибудь видел на лице человека такую отчаянную гримасу.
Стивен вытащил из кармана потертую записную книжку и начал нервно перелистывать страницы.
- Здесь есть такие вещи, Джим, - заметил он, - которые нелегко оспорить. Описания, детали… Я убежден, что эти люди столкнулись с чем-то кошмарным. Измученный жаждой безумец не мог добиться такой дьявольской, нечеловеческой логики. Хендерсон до самого конца оставался отважным и хладнокровным человеком. Эти записи показывают, из какого теста был слеплен парень.
Стивен открыл блокнот, и пока его спутник молча разглядывал почти неподвижную поверхность моря, начал читать:

«Они хотят наши мозги. Прошлой ночью один из них прикоснулся ко мне. Он прижался холодным лицом к моему лбу и заговорил. Я смог понять все, что он сказал. Ужасная смерть ожидает нас, если мы не подчинимся их приказам. Они хотят Томаса. Мы не должны мешать или сопротивляться им, когда они за ним явятся.


Позднее. – Они пришли за Томасом прошлой ночью. Они не забрали его целиком. Сейчас он сидит передо мной. Я пишу – и вижу перед собой его широкие плечи и спину. Они ужасно отчетливо видны в сиянии рассвета, и мельчайшие детали различимы. Его присутствие вызывает неизбывный ужас, но мы не осмеливаемся выбросить его за борт. Они не позволяют.
Я совершенно разумен. Ужас не искажает мое восприятие окружающей реальности. Я знаю, что дрейфую в Тихом океане, примерно в пятидесяти милях от побережья Сальвадора, и что я вынужден терпеть присутствие безголового трупа и пяти отупевших идиотов, которые бормочут и ревут как бабуины просто потому, что они слабаки и им не хватает воды. Собственный стоицизм меня смущает и изумляет. Почему рука моя не дрожит, когда я пишу все это, почему я остаюсь таким наблюдательным и спокойным? Возможно, я лишился способности страдать. Мы попали в странный мир – чуждый, совершенно непостижимый; страдания и страхи обыденной жизни кажутся здесь удивительно далекими и незначительными.
Мы утратили все надежды на спасение. Ничто не может избавить нас от них. Просто невероятно, насколько я подчинился неизбежному. Три дня назад мы были чертовски самонадеянны. Да, мы только что не шутили, когда «Мэри О’Брайен» пошла ко дну. Рыжий Тейлор сказал, что она ловко нырнула. Сначала под водой скрылся нос корабля. Это было поистине впечатляющее зрелище. Огромный белый водоворот на месте крушения кружился не меньше пяти минут.
- До берега всего несколько миль, - сказал я им, - а еды у нас хватит на пару недель. Будем грести посменно.
Они склизкие и водянистые, с длинными студенистыми конечностями и зловещими мордами, как у летучих мышей. Но у меня есть основания полагать, что они по собственному желанию могут изменять форму. На протяжении многих часов наш слух терзал ужасный, сводящий с ума гул, а потом…мы увидели их. Мы увидели, как их тела блестят в лунном свете. Море вокруг нас было усеяно их светящимися злобными лицами. Мы ничего не могли поделать. Мы были беспомощны…обречены.
Они – не животные. Они наделены холодным неземным разумом. Мы дрейфуем по странным водам. Наш компас словно сошел с ума, он стал для нас совершенно бесполезным. У меня есть теория…невероятная, фантастическая теория, которая объясняет все, что с нами случилось, но я не решаюсь поделиться своими догадками с остальными. Они не поймут. Они до сих пор убеждены, что эти твари – фантастические рыбы. Они не знают, что я общаюсь с ними. Они не видели, как я прошлой ночью покинул лодку и отправился с ними в бездну. Их обмануло присутствие моего физического тела, которое по-прежнему оставалось в лодке. Они не подозревали, что я спустился в темную холодную бездну.
Они были удивительно скрытными. Они просто сообщили мне, что хотят получить мозг Томаса. Кажется, они питаются человеческими мозгами, и из всех наших мозгов лучше всех устроен именно мозг Томаса. Он чувствительный, насыщенный и плотный. Он настоящий невежда, но мозг у него первоклассный. В первую очередь их интересует не культура или развитие мозга, но сам разум как таковой. Они испытывают странные, насыщенные новые эмоции и ощущения, когда поглощают неиспорченные человеческие мозги. Но на самом деле они не едят мозги. Они скорее высасывают, поглощают… Они туго обвивают голову человека и высасывают содержимое черепа через глазницы и ноздри.
Они не всегда забирают головы, которые могут использовать на свой манер. В некоторых случая они просто изымают мозг, когда жертва спит. В таких случаях несчастный человек почти наверняка просыпается буйнопомешанным. Слепым – и безумным. Другой вариант кажется более милосердным. Я даже рад, что они отрезали голову Томаса и забрали ее с собой. Присутствие его тела – это ужас и безумие, но по крайней мере утешительно осознавать, что его страдания прекратились. Люди явно не выдержали этой пытки. Бретт жалобно стонет много часов подряд, а Лэнг беспомощен как дитя. Они хотели выбросить тело Томаса в море, но я не дал им разрешения.
Они живут на дне моря и не принадлежат нашему миру. Они обитают в другом измерении. По какому-то кошмарному и необъяснимому совпадению мы проникли в иное пространственное измерение. Мы попали в ответвление нашего трехмерного мира. Существование этих тварей подтверждает самые безумные рассуждения теософов и мистиков, непрестанно уверявших, что человек – не единственный разумные обитатель планеты, что существуют иные миры, которые вторгаются в наш. Над знакомыми морями нашего мира простираются иные, незримые моря, населенные странными и зловещими обитателями, которые отличаются от всех существ, известных нам. Они присутствуют не только в Тихом океане. То же самое место в ином измерении занимают незримые океаны, населенные странными тварями, которые обладают скрытыми и зловещими силами. Мы необъяснимым образом заплыли в один из таких невидимых миров. Мы удалились от берегов Сальвадора к берегам чужого мира.
Это очень страшный мир. Его обитатели куда зловреднее вампиров. Они набрасываются на мозги заблудившихся путешественников из трехмерного Тихого океана.
Я заснул от истощения и слабости, когда они пришли за мной и заставили отправиться с ими вниз, в синие бездны странного, залитого призрачным светом города на дне морском.
Мое тело осталось в лодке, но мой разум с ними отправился на дно моря. Они могут временно отделить разум от тела, не причиняя физических повреждений. Они старательно объяснили мне, что я не разделю судьбу Томаса. Я им нужен. Мне приказано охранять тело Томаса – чтобы помешать остальным сбросить его в море.
Еще один корабль проник в этот странный и зловещий мир. На нем – мозг человека, которого они жаждут, необычный мозг, мозг ученого и поэта. Они хотят впитать его, и они хотят сделать это, когда мозг озарен пламенем любопытства и пропитан вибрациями страха. Когда им удается завладеть высокоразвитым мозгом, охваченным предельным возбуждением – они испытывают наиболее интенсивный восторг, настоящий экстаз. Они так своеобразно устроены, что способны испытать самое сильное наслаждение, заполучив высокоразвитую и возбужденную мозговую ткань. В нашем мире наиболее активно воздействуют на земные организмы редкие или чуждые проявления энергии, такие как радий, космические лучи и прочее – вполне возможно, что в ином мире животные ткани – особенно такие сложные и высокоразвитые, как ткани человеческого мозга – оказывают столь же значительное воздействие на чуждые телесные субстанции этих существ.
Мозг ученого – человека, который направляется сюда – вызывает у них поистине неизмеримое возбуждение. Они собираются напугать и возбудить его, они думают, что если обладатель мозга увидит Томаса, прямо сидящего в лодке, безголового и страшного, то мозг превратится в редкостный деликатес и доставит им величайшее наслаждение. Они попросили меня им помочь, и я не осмелился отказаться. Но я по крайней мере могу записать в этот блокнот все, что мне известно и о чем я подозреваю, и если он не слепой глупец, то найдет способ спастись.
Однако я боюсь, что он пропал – безнадежно и безвозвратно пропал. Корабль, который его везет, захвачен – втянут в огромный вакуумный пузырь или выскользнул из трехмерного пространства, и теперь находится в совершенно чужом мире. Темном и зловещем мире. Ничто на земле не может его спасти. Только его собственный разум – но ничто на земле. Пожиратели мозга не пощадят его.
Они вопьются в его череп и высосут его досуха. Его глаза вывалятся из глазниц, а его мозг растает и исчезнет, как масло на солнце. Их влажные, темные пасти…
Я очень болен. Океан вокруг меня покрыт хитрыми, зловещими лицами. Бретт кланяется и ноет и кривит рот как эпилептик, а Адамс прижимается к уключине. Кровь течет у него изо рта и глаз и льется через борт. Мы ничего не можем сказать или сделать. Мы безжизненно сидим за веслами и я смотрю на кошмарное тело Томаса, которое стало для нас угрозой и насмешкой. Я лишился надежды…

Уильямсон закрыл блокнот и с тревогой посмотрел на мужчину, стоявшего рядом с ним.
- Тебе не кажется, Джим, будто в этом что-то есть?
Джим выглядел явно нездоровым.
- Я не знаю. Все это так странно…невероятно. Если в его словах есть доля истины, тогда они пришли за твоим мозгом.
Уильямсон кивнул.
- Я скажу тебе, что собираюсь делать, Джим. Сегодня я буду спать на палубе. Я принесу сюда койку и расположусь наверху. Здесь я чувствую себя в большей безопасности.
Помощник капитана опустил голову.
- Так и сделаем, - просто сказал он.
Было уже за полночь, когда Уильямсон проснулся и привстал. Лунный свет оставлял яркие блестящие полосы на его койки и мокрых досках палубы. Спасательные шлюпки блестели в серебристом свете, и оттуда, где лежал Уильямсон, были отчетливо видны три больших бочки для воды и большой моток веревки. Поначалу Уильямсон различал  только эти смутные, знакомые тени; бочки, веревка, спасательные шлюпки успокоительно покачивались на ветру. Потом он постепенно начал ощущать присутствие чего-то темного и давящего, чего-то непонятного – это нечто появилось из-за второй бочки, оставив округлый след на мотке веревки. Уильямсон потер глаза, сначала слабо, потом сильнее – почти неистово. Темная тень прилипла к тяжелой сетке над его койкой.
Поначалу он испытывал только замешательство, разглядывая ее. Потом его охватил сильнейший страх, и Уильямсон отпрянул, прижавшись к подушке. Тень прилипла к сетке и двигалась взад-вперед, словно медлительный жук. Сквозь движущееся пятно виднелись звезды – зловонное вонючее пятно рассеивало лунный свет.
К горлу Уильямсона подступила тошнота. Он попытался привстать, но внезапно почувствовал слабость от поистине неизмеримого ужаса. Силы оставили его, и мозг перестал функционировать. Уильямсон неподвижно лежал на влажных простынях, слишком потрясенный, чтобы пошевелиться или позвать на помощь. Существо медленно меняло форму. Оно приобрело более четкие очертания и стало гораздо опаснее – и живее. Глаза Стивена бессильно следили за тварью, которая ползала вверх-вниз по сетке. Она была отчетливо видна. Она обрела отвратительную способность – бросить на него ответный взгляд. Два светящихся пятна злобно сверкнули в верхней части ползущей массы.
Тварь была шарообразной и влажной. От темного, мешкообразного тела исходили восемь извивающихся щупалец. Или это были лапы? Они так безумно извивались и их очертания были настолько смутными, что в одно мгновение конечности вырастали, а потом становились тонкими, как проволока, и сливались с путаницей сетки, окутывавшей их. Но на концах этих щупалец были длинные, похожие на клешни лапы  - в этом Уильямсон ни на мгновение не усомнился. Лапы были явственно видны и выглядели исключительно зловеще. Они ощупывали сеть, как будто собираясь ее перекусить.
Каким-то образом Уильямсон сумел приподняться на локтях, оставив горло неприкрытым и незащищенным. Он боялся не смерти. Он боялся ужаса и пытки. Он не мог больше смотреть в глаза этого ожившего кошмара. Он из последних сил терпел гнусное зрелище – истекающая слюной звериная пасть, гниющая плоть, окруженная морским зловонием; даже омерзительные бесплотные лапы с длинными светящимися пальцами: все это он еще мог вынести. Но в глазах твари горел угрожающий огонь, от которого не было ни спасения, ни избавления. Уильямсон не хотел, чтобы эти глаза приближались. Если лапы разорвут сеть и глаза приблизятся…
Лучше подчиниться и отдаться во власть мерзостных лап. И он поднялся на локтях и оставил горло беззащитным. Прошла целая минута, прежде чем он осознал свою ошибку: лапы тянулись совсем не к его горлу.
Они тщательно отыскивали, а потом поднимали с мокрой палубы большой, округлый предмет, который показался Уильямсону пугающе знакомым. Тварь явно должна была ненадолго отложить эту вещь, чтобы пробраться по сетке над койкой Уильямсона, и теперь намеревалась подхватить свой отвратительный трофей. Она медленно и осторожно поднимала вещь своими тонкими лапами, лаская и поглаживая добычу – на миг тварь поднесла свой груз очень близко к влажной разинутой пасти. И в тот же миг слуха Уильямсона коснулся зловещий, угрожающий гул, напоминавший перестук больших двигателей на далекой и мощной электростанции. Однако не странный гул заставил Уильямсона вскочить с постели и в отчаянном рывке броситься по палубе к поручням. Нет , это было нечто поистине невыносимое, с чем не могли сравниться никакие земные звуки.
Он увидел синеватое лицо со следами невероятных мучений, лицо с рыжей бородой и глазами без зрачков – безумное и неподвижное лицо, искаженное и озлобленное и все же остававшееся пугающе, странно неподвижным лицо мертвеца, лицо трупа. На висках запеклись темные пятна, а спутанные волосы и борода были покрыты кровью. Голова была лишена шеи – оторвана от тела. Казалось, она парила в воздухе. В реальности, однако, ее аккуратно сжимали ужасно тонкие лапы твари, которая хотела заполучить мозг Уильямсона, которая хотела сделать с Уильямсоном то же, что сделала с человеком, голову которого тварь так гордо сжимала. Тварь бесстыдно демонстрировала этот предмет, потому что хотела напугать Уильямсона – устрашить его и довести до крайности. Она хотела, чтобы Уильямсон обезумел от страха, чтобы она смогла присосаться к его возбужденному мозгу и выпить его досуха.

Помощник, который, покачиваясь, стоял на мостике, увидел опасность, угрожавшую Уильямсону. Он видел, как ученый очнулся от беспокойного сна, видел и темную тень, движущуюся взад-вперед над головой антрополога. Его едва не вырвало, когда он заметил круглый предмет, лежавший на палубе – еще до того, как чудовище подняло свою добычу. Помощник был одарен воображением, и в ту минуту его мозг был переполнен таким же возбуждением, как и мозги, которых жаждала злобная тварь. Но могучая волна ярости, направленной против чудовища, которое выбралось из бездн морских, в одно мгновение заставила позабыть о страхе. Дуло винтовки, которую помощник сжимал в руке, в лунном свете блестело словно длинная синеватая лента. Медленно, с почти безумной сосредоточенностью, помощник прижал приклад к плечу и прицелился.
Ужасная тварь издала пронзительный визг, когда пуля вонзилась в ее темное тело. Тварь упала с сетки, сжалась и покатилась наискось к шпигатам. Она оставляла на мокрых досках палубы тонкий светящийся след из синеватой слизи. Уильямсон отвернулся от поручней, к которым прижимался, и посмотрел вверх, в сторону мостика.
- Бесполезно! – выкрикнул он. – Их слишком много! Они окружают корабль! Я иду!
Он начал перебираться через поручни; потом его нога внезапно соскользнула и он с глухим стуком упал навзничь. Когда Уильямсон снова принял сидячее положение, он держал в руках что-то темное и округлое и безумно бормотал:
- Сверху ничего нет! Вообще ничего! Черепная коробка пуста! Все высосано досуха…внутри ничего нет! О Боже!
На плечи помощника опустились сильные руки; кто-то внезапно и решительно оттолкнул его в сторону. Высокая фигура в мокром блестящем макинтоше заняла его место на мостике. Глаза помощника широко раскрылись от удивления.
- Капитан Сэйерс, - пробормотал он. – Капитан Сэйерс…
Но капитан не обращал на него внимания. Он выкрикивал команды так, словно легкие его могли вот-вот взорваться.
- Быстро за дело! – завопил он. – Живее поднять паруса!
Многие моряки выбрались на палубу и начали лихорадочно носиться взад-вперед, исполняя приказы капитана. Через мгновение он обернулся к ошеломленному помощнику.
- Мы выберемся отсюда. Делай как я говорю, и мы отсюда выберемся. Я знаю, что тут творится. Мы не в том измерении. Я здесь однажды бывал – много лет назад. Бояться нечего… только делай, что я говорю. Я знаю, как вести корабль. Пять галсов направо, поворот налево – и мы выберемся. Я знаю. Я с ними много лет вожусь. Я медиум.
- Безумец! – пробормотал помощник. – Явный, несомненный безумец!
Капитан отошел от помощника и решительно бросился к рулю.
- Держите так! – рявкнул он через плечо. – Скажи, что все в порядке. Парусов много не будет. Много не будет…слышал?
Помощник кивнул.
- Стоит попробовать, - тихо произнес он. – Подчиняться его командам… Терять нечего. Может, он и правда с ними общается. Безумцы – это медиумы. Они знают то, чего не знаем мы. – Он повысил голос. – Ради Бога, ребята, поживее. Делайте, как говорит капитан. Это наш единственный шанс.
И они помчались наперегонки с погибелью. Огромный корабль вздымался и сотрясался, ветер наполнял все паруса, а из океана разносился визг и гул, которого не мог хладнокровно вынести ни один здравомыслящий человек. Помощник чувствовал, что разум его распадается, как распался разум капитана, как угас разум Уильямсона – бедного Уильямсона, который безнадежно распростерся на палубе, цепляясь правой рукой за ужас всех ужасов; его лицо в призрачном свете казалось искаженной маской.
Но в конце концов они прорвались. Корабль, ведомый капитаном, странным образом изменил курс в темных водах. Он умчался прочь и вознесся на огромной волне, и когда капитан выкрикивал приказы в уши напуганного рулевого, гул и визг постепенно стихали. Зловещие светящиеся лица одно за другими таяли в светящейся воде. Ветер стихал, и корабль уже спокойно плыл по трехмерному океану.

Четыре часа спустя солнце поднялось над прибрежными холмами и залило океан шафранным светом. Уильямсон, спокойный и безмятежный, молча стоял у поручней и с благодарностью смотрел на капитана Сэйерса. Капитан повалился на кровать, покинутую ученым накануне ночью при обстоятельствах, о которых, по мнению помощника, лучше было не вспоминать. Но теперь Уильямсон расхрабрился. Он осмеливался все пересказывать. Он схватил помощника за руку и слабо улыбнулся.
- Я рад, что ты решил подчиниться капитану. Ничто иное не могло нас спасти. Это было героическое решение. Я убежден, что капитан знал. Люди, которых все в мире называют безумцами, больными, лунатиками – эти люди зачастую устанавливают связь с невидимым и сокрытым. Четвертое измерение для них – открытая книга. Они видят вещи, которых не видим мы. И капитан знал.
Помощник кивнул.
- Я рад, что они не забрали твой мозг, старина. Это слишком ценный инструмент. Вдобавок, – добавил он с ироничной усмешкой, - я радуюсь вне зависимости от нашей дружбы. Теперь ты можешь продолжить работу. Ты можешь заполучить все те ерундовые остатки цивилизации майя, которые пропустил в прошлый раз.
- Я не стану писать о майя, - решительно ответил Стивен. – Теперь у меня есть более важная информация. Моя следующая книга будет посвящена… им.
Помощник нахмурился.
- Никто тебе не поверит.
- Возможно, и нет. Но я намерен изложить все эти ужасы на бумаге. Кто-то когда-то прочтет и, возможно, поймет.
Моряк покачал головой.
- Ты все потеряешь. Твои ученые друзья станут насмехаться и глумиться над тобой.
Лицо Стивена покрылось суровыми морщинами.
- Пусть глумятся, - пробормотал он. – Сознание собственной правоты поддержит меня.  – Он распрямил плечи. – Боже, это был потрясающий опыт. Я едва не погиб, но теперь я знаю, что наш мир – совсем не та мелочь, которая нам представлялась. То, что лежит за пределами, возбуждает поистине космический аппетит. У меня космический аппетит, Джим. Я готов открывать и исследовать. Возможно, когда-нибудь они заполучат мой мозг, а пока…
Джим сочувственно улыбнулся.
- Теперь я понимаю, каково это, - сказал он. – Всякий моряк по эту сторону мыса Горн сможет понять… Ты всегда стремишься к тому, что находится прямо за углом.
- Или на темной стороне Луны, - задумчиво улыбнувшись, добавил Стивен.

Комментариев нет:

Отправить комментарий