Забытые классики weird fiction: Ф. Марион Кроуфорд

 

Ф. Марион Кроуфорд был плодовитым писателем – и очень популярным. Его «светскими» романами зачитывалась публика по обе стороны Атлантики. Но в истории литературы остались лишь немногие книги Кроуфорда, принадлежавшие к другим жанрам, книги, которым сам автор как будто не придавал особого значения и которые не считал успешными… Однако именно этими книгами до сих пор восторгаются знатоки weird fiction – и, кажется, эти книги заслуживают самых высоких оценок…

Фрэнсис Марион Кроуфорд родился 2 августя 1854 года в Италии, в Баньи ди Лука. Его отец, Томас Кроуфорд, американец ирландского происхождения, был скульптором. Мать, Луиза Уорд Кроуфорд, приходилась сестрой Джулии Уорд Хоу, знаменитой аболиционистке и феминистке. Томас Кроуфорд умер вскоре после рождения сына, и его супруга сочеталась браком с американским художником Лютером Терри.

Необычное имя Кроуфорда объясняется тем, что его назвали в честь богатого родственника, генерала Фрэнсиса Мариона. Будущий писатель учился в Америке, в Массачусетсе, в школе Св. Павла, и в Гарварде; но основное образование получал в Европе. Список учебных заведений, которые он посещал впечатляет: Тринити-колледж в Кембридже, Гейдельбергский университет, Римский университет. Кроуфорд до самой смерти оставался американским гражданином, называл Америку своим домом, но казался настоящим европейцем, космополитом, говорящим на многих языках. И это позднее повлияло на восприятие романов писателя и в Европе, и в Америке.

Чтобы изучать, а позднее и преподавать санскрит, Кроуфорд в 1879 году отправился в Индию. В течение двух лет он редактировал газету в Аллахабаде. В Индии он заинтересовался оккультизмом и различными восточными практиками – однако в Индии же стал католиком (приверженность римско-католической церкви Кроуфорд сохранил на всю жизнь. Вдобавок в Индии он задумал и вчерне написал свой первый роман, «Мистер Айзекс». Эта история о гипнотизме и суевериях вышла в свет в 1882 году, после того, как Крофорд в течение года занимался писанием статей и рецензий на заказ в Нью-Йорке и Бостоне. После успеха первой книги он вернулся в Италию, где и проживал до конца жизни; впрочем, в последние годы жизни на зиму он приезжал в Нью-Йорк. Популярность в каком-то смысле и погубила Кроуфорда – в 1898 году он совершил лекционный тур по всей Америке, здоровье его было подорвано этим напряжением; началось заболевание легких, которое позднее и свело романиста в могилу. Он умер 9 апреля 1909 года.

В 1884 году, в Константинополе, Кроуфорд сочетался браком с Элизабет Бирден, дочерью генерала Гражданской войны. У супругов было четверо детей: два сына и две дочери. На Вилле Кроуфорд в Сорренто писатель вел идиллическое существование в окружении родных и близких; светской жизни он чуждался, будучи человеком довольно скромным (это помешало музыкальной карьере – у Кроуфорда был прекрасный голос, и он даже подумывал о том, чтобы стать профессиональным певцом). Информация о светском обществе, которую Кроуфорд получал от своих близких, использовалась в романах для создания убедительного фона. Однако бесполезно искать прототипов конкретных героев – Италия и Америка у Кроуфорда равно условны, а «светское общество» предстает во всем своем многообразии и изменчивости.

Кроуфорд внешне был очень эффектен: шесть футов два дюйма, хорошо сложен, с золотистыми волосами в молодости и невинным восторгом от собственной внешности. Он знал с полдюжины искусств и ремесел, от фехтования до кузнечного дела; он мог приложить руку ко всему и все делал хорошо. Он любил театр и радовался постановкам по мотивам романов.

Кроуфорд был прежде всего романтиком и романистом. Его книги отличались сложными, запутанными сюжетами, но яркие характеры и точные детали обстановки были гораздо важнее. Кузина писателя, Мод Хоу Эллиот, отмечала, что он «был похож на хамелеона; он вбирал цвет своего окружения и сам красился в этот цвет.» Хью Уолпол называл его «первым и последним настоящим рассказчиком.» Уида (Луиза де ла Раме), возможно, самая проницательная из его критиков, бессознательно указала на главную слабость, а также на силу писателя, сказав, что он «всегда присутствует в своих книгах». Автора в них всегда слишком много. Двоюродный брат писателя заметил: «Паршивые овцы Кроуфорда очень черные, его герои – герои большого стиля... Так он видел людей. В реальной жизни он либо любил, либо страстно ненавидел. Его разум был подобен зеркалу. В нем он чаще всего видел свое собственное лицо».

Его книги с самого начала пользовались популярностью и приносили доход, но экстравагантность, щедрость и любовь к роскоши заставляли писателя усердно (даже слишком усердно) работать; Кроуфорд писал 5000 слов в день, выпуская не менее двух романов в год; так он работал почти до самой смерти, и количество не могло не пойти в ущерб качеству… Таланты, которым был в изобилии наделен Кроуфорд, тратились на пустяки, и за покровом живости и живописности скрывалась пустая, примитивная философия. Критики становились все суровее, самоповторы – заметнее, герои – стереотипнее. И после смерти писателя книги Кроуфорда почти сразу же вышли из моды; особенно это касалось популярных итальянских романов: «Сарацинеска», «Сант-Льяно» и «Дон Орсино»; последний успех был связан с романом, вышедшим сразу после смерти Кроуфорда, «Белая сестра» (книга неоднократно экранизировалась).

И даже оккультные книги Кроуфорда не вызывали особого энтузиазма. Артур Мэйчен в трактате «Иероглифика» так написал о «Мистере Айзексе»: «В определенном смысле это «чудесная книга», ввиду того, что в ней содержится описание событий, далеких от повседневного опыта; но достаточно прочесть книгу, чтобы убедиться, что автора не озаряло незримое вдохновение. Можно обнаружить некоторое знакомство с теософской «литературой», но не различить самого тусклого отблеска «иных вещей». Иные вещи? Ах да, это еще один синоним; но кто может дать точное определение неопределимого? Иногда оно сокрыто в птичьем пении, иногда – в запахе цветка, иногда – в суматохе лондонских улиц, иногда – в глубинах огромных пустых холмов. Некоторые из нас ищут «иное», с величайшей надеждой и полной уверенностью, в церковных песнопениях, другие обретают его в звуках музыки, в колорите картин, в сверкающих формах скульптур, в медитациях о вечной истине».

Однако постепенно стало ясно, что достижения Кроуфорда не имеют никакого отношения к «модным» романам. Исключительно важной для самого писателя была арабская фантазия «Халед», в которой мир «1000 и 1 ночи» становится своего рода магической реальностью, а превращения и чудеса складываются в удивительную мозаику, которая превосходит многие известные «ориенталистские» сочинения.

Готические элементы обнаруживаются не только в таинственных романах вроде «Грифенштейна», но и в исторических произведениях («Зороастр» и особенно «Пражская ведьма»), где прошлое становится пугающим и тревожным миром; нечто подобное совершила в своей исторической прозе Марджори Боуэн, тоже приблизившись к литературе ужасов.

И конечно, особое значение приобрели новели Кроуфорда, составившие посмертный сборник «Странствующие духи» (один рассказ, «Посланник короля», в эту книгу не вошел и долгое время не переиздавался). В своей статье 1929 года «Некоторые замечания по поводу рассказов о привидениях» М. Р. Джеймс высоко оценил сверхъестественную фантастику Кроуфорда. Джеймс заявил, что «Марион Кроуфорд и его ужасная история о «Верхней койке», которая (наряду с «Черепом, который кричал») является лучшей в его собрании сверхъестественных историй, занимает высокое место в ряду историй о привидениях». Рассел Уэйкфилд в эссе об историях о привидениях назвал «Верхнюю койку» Кроуфорда «самым лучшим» из таких рассказов. Но сочинения Кроуфорда мы вряд ли можем назвать антикварными; напротив, они скорее «современны» - в том смысле, в каком современны лучшие рассказы Э.Ф. Бенсона. И сегодня лучшие книги Ф. Мариона Кроуфорда возвращаются к нам.